mospat.ru

Опыт пастырского служения святого праведного Иоанна Кронштадтского, его учение о пастырстве и актуальность его наставлений в условиях современной церковной жизни Доклад священника Романа Аксенова на конференции «Пастырство: традиции и современность»

8.11.2008 · Архив 2005-2009, Документы  

8 ноября 2008 года в рамках VII церковно-общественной выставки-форума ««Православная Русь» — к Дню народного единства» прошла конференция «Пастырство: традиции и современность. К 100-летию преставления святого Иоанна Кронштадтского». Ниже приводится доклад на пленарном заседании преподавателя Коломенской Духовной семинарии священника Романа Аксенова, исследователя пастырского служения святого праведного Иоанна.

«Отец Иоанн Кронштадтский в истории Церкви – явление необычное. История Церкви знает подвижников величайших, более великих, чем отец Иоанн, история Церкви знает молитвенников более великих, чем отец Иоанн… Но это явление необычное в истории Церкви потому, что никогда подвиг молитвы не совершался в таких условиях мирской жизни, в каких совершал его Иоанн Кронштадтский» [1], – так писал в книге «Монастырь в миру» протоиерей Валентин Свенцицкий. Действительно, личность этого дивного пастыря уникальна и удивительна своей внутренней силой и величием, своим дерзновением и близостью к Богу. С юных лет его жизнь запечатлена особым действием благодатного промысла Божия. В шестилетнем возрасте будущий Всероссийский пастырь сподобился видения ангела-хранителя. Впоследствии святой праведный Иоанн Кронштадтский писал: «Святой ангел-хранитель ежедневно и ежечасно наставляет меня на путь спасения. Я это вижу сердечными очами, ощущаю и благодарю Бога и приставника Божия»[2].

Школьная учеба давалась юному Ване поначалу с большим трудом. Но, будучи воспитан родителями в глубоко религиозном духе, он, подобно преподобному Сергию Радонежскому, горячо молился Господу, чтобы Он открыл ему учение книжное. И однажды ночью, после усиленной и слезной молитвы, «вдруг спала точно пелена с моего ума, – вспоминал впоследствии отец Иоанн, – и я стал хорошо понимать учение»[3]. Одним из первых окончив школу и став лучшим выпускником Архангельской Семинарии, отец Иоанн поступил в Санкт-Петербургскую Духовную Академию, которую окончил в 1855 году со степенью кандидата богословия.

Оставив первоначальное желание принять монашество и идти в вглубь северной Сибири и Америки для проповеди Христа, отец Иоанн решил стать миссионером в казалось бы давно просвещенном Петербургском крае. Жизнь и служение отца Иоанна уже с первых дней пастырского служения казались необычными и вызывали неоднозначную реакцию. Так, святитель Феофан Затворник счел должным обратиться к нему с письмом, в котором предупреждал отца Иоанна, говоря, что «он взялся за такую подвижническую жизнь в миру, среди всех житейских соблазнов и невзгод, которая неминуемо должна привести его к страшному падению или окончиться ничем, что никто еще со времени принятия христианства не только в России, но и на Востоке не решался на подобный путь, будучи не монахом, а священником, живя вне ограды и стен монастырских, и непременно это породит величайший соблазн в духовенстве и народе»[4]. Позже он изменил свой взгляд на подвиг отца Иоанна. «Что касается отца Иоанна Кронштадтского, – читаем мы в более позднем письме святителя к одной духовной дочери, – то я уверен, что он воистину Божий муж»[5]. А самому отцу Иоанну он писал: «Благослови Господи Ваши пастырские труды по всей их широте. Вам дана благодать не учить только, но и творить. Помоги вам Господи успешно служить братьям о Христе всяким дарованием, какое приняли Вы от Господа»[6].

Служение отца Иоанна было действительно удивительным. Многое могло смущать на первый взгляд, многое могло казаться не соответствующим общепринятым нормам. Прежде всего, это − общая исповедь. Безусловно, отец Иоанн прибегал к такой практике по необходимости. Он стоял перед выбором: или не допускать желающих до Причастия, или сделать исповедь общей. Следует заметить, что отец Иоанн никоим образом не отвергал частной исповеди и при возможности исповедовал индивидуально. Один из первых жизнеописателей отца Иоанна, Александр Зыбин, вспоминал: «В прежние годы, когда приезжих было еще сравнительно немного, отец Иоанн после Литургии всегда исповедовал несколько десятков человек поодиночке и затем приобщал Святых Таин. В настоящее же время приезжающих бывает такая масса, что при его разносторонней деятельности исповедовать поодиночке нет никакой возможности; а потому уважаемый пастырь вынужден прибегать, по прочтении исповедных правил и назидательных поучений, к общей исповеди и причащению. Исповедников и причастников бывает обыкновенно от 200 до 500 человек и более»[7]. Современники отца Иоанна сравнивали его общую исповедь с исповедью в первохристианской общине и указывали на необыкновенное воздействие ее на кающихся.

Естественно возникает вопрос о применимости опыта отца Иоанна к современным условиям. Известный московский пастырь начала ХХ в. святой праведный Алексий Мечев, говоря о необоснованности оправдания общей исповеди ссылками на отца Иоанна, подчеркивал: «То был отец великой духовной силы, и мы себя с ним сравнивать не можем»[8]. И епископ Варнава (Беляев) предупреждает: «Не всякий, кому вздумается [может] подражать отцу Иоанну Кронштадтскому, ради скорости и удобства»[9].

Совершение богослужения отцом Иоанном было тоже несколько необычным. В нем встречались некоторые особенности, некоторые дополнения[10], которые являлись плодом глубоко-религиозного настроения чистой верующей души, которые были выражением того особого благодатного состояния, в каком пребывал отец Иоанн при совершении богослужения. Так например, лобзая после возгласа «Возлюбим друг друга…» сослужащих священнослужителей в оба плеча, он говорил: «Христос посреди нас живый и действуяй»[11]. «Я стоял пораженный этими словами, – вспоминает очевидец, – и невольно думал: да, вот среди нас, а не там, где-то вдали, находится Христос Спаситель, находится не мертвый, не как отвлеченная какая доктрина, не как только историческая известная личность, а живой, «живый и действуяй». Он среди нас. И даже «действуяй». Жутко становилось, трепетом великим наполнялась невольно душа.»[12]. Близость к Богу отца Иоанна особенно проявлялась при произнесении возгласов и при чтении канона (отец Иоанн любил всегда сам читать канон на утрени и говорил, что, «читая канон, он входит в дух святых и, пропуская канон, чувствует себя как бы неподготовленным к служения Литургии»[13]). «Как читал батюшка! – восклицает митрополит Вениамин (Федченков). – Совсем не так, как мы читаем, обыкновенные священнослужители: т.е. ровно, без выражения, певучим речитативом… Отцу Иоанну, при его горящей энергии, гремящей вере… нельзя было молиться так, как мы молимся. И он молился чрезвычайно громко, а главное, дерзновенно»[14]. «Он молится Богу так, – вспоминает другой очевидец, Е.Поселянин, – будто воочию Его перед собой видит; молится так, точно ухватился за ризу стоящего перед ним Христа и не отпустит ее, пока не получит просимого»[15].

Немало нареканий приходилось выслушивать отцу Иоанну от недоброжелателей за казавшуюся внешне неаскетической жизнь: личный пароход, шелковые рясы, езда в карете. Сам отец Иоанн в беседе с Сарапульскими пастырями говорил: «Так как при настоящей моей жизни мне постоянно приходится быть в мире, посещая дома людей всякого звания и состояния, где предлагается угощение, которое мне часто приходится принимать, чтобы отказом не огорчать предлагающих с любовью, то, естественно, мне не представляется возможным держать строгий пост. Вообще, в своей жизни я не брал на себя никаких особенных подвигов»[16]. «Дух отца Иоанна требовал, – замечает священномученик Серафим (Чичагов), – сохранения всей своей естественной внешности, чтобы избежать в духовной борьбе столкновения с легко вкрадывающимся лицемерием…»[17]. Преподобный Силуан Афонский писал: «Некоторые плохо думают об отце Иоанне… Они говорят, что он был богат и хорошо одевался. Но они не знают, что в ком живет Дух Святой, тому богатство не вредит, ибо душа его вся в Боге и от Бога изменилась и забыла свое богатство и наряд»[18]. Сами рясы и все внешнее богатство были у отца Иоанна исключительно стараниями его духовных чад и поклонников. Об одном таком подарке сам отец Иоанн вспоминал: «Насчет шелковой рясы скажу вам. Прислала мне ее старушка одна. Сама она ее шила, хоть и плохо видит… Шила и радовалась невесть как, думая, как я стану ее носить. За что же я огорчу и обижу добрую женщину, возлюбившую меня?»[19]

Внешняя мирская обстановка требовала особого внутреннего подвига, потому что, по словам самого отца Иоанна, «изображать из себя праведника в рубищах иной раз куда легче бывает, чем стараться жить по-христиански в шелковой рясе»[20]. Поэтому внутренняя духовная борьба не прекращалась у отца Иоанна всю жизнь. Нередко в дневниках мы встречаем такие записи: «В субботу я кушал лишнее за обедом, а вечером много пил чаю, и на следующий день, служа раннюю обедню, я чувствовал себя внутренне бессильным и крайне немощным по причине вчерашнего излишества»[21]. Но всегда отец Иоанн искал утешение и поддержку в пламенной молитве к Богу, искреннем обращении к Нему, как единственному и неложному Пристанищу для скорбящей души. «Где бы я ни был, но лишь возведу сердечное око в скорби моей к Богу, Человеколюбец отвечает тотчас же на мою веру и молитву, и скорбь сейчас же проходит»[22].

За 53 года священнического служения отец Иоанн приобрел удивительно богатый и благодатный опыт пастырства, который он отразил и зафиксировал в своих дневниках. «Значение отца Иоанна для русского богословия еще до сих пор вполне не осознано. Сложилась даже привычка видеть в отце Иоанне Кронштадтском только практического пастыря. И редко кто читает его замечательный дневник «Моя жизнь во Христе» как богословскую книгу. Конечно, в ней нет богословской системы, но есть опыт и о нем свидетельство», – так писал протоиерей Георгий Флоровский в своей книге «Пути русского богословия»[23]. Действительно, через наследие отца Иоанна нам открывается внутренняя жизнь великого святого нашего времени, подвиг его духовной борьбы и несения им своего креста.

В кратком докладе невозможно изложить подробно все аспекты учения святого праведного Иоанна Кронштадтского о пастырском служении, поэтому обратим внимание лишь на некоторые моменты.

Прежде всего – это высота священнического служения. «Какое великое до необъятности дело вверено священнику на земле»[24], − восклицает отец Иоанн. И далее: «Где найти такого достойного иерея, который бы, подобно серафиму, горел духом, любовью, славословием, благодарением пред Господом за такие чудеса Его к нам и в нас, благости и премудрости? Я первый из грешников недостойно совершаю это пренебесное Таинство, ибо имею всегда нечистое сердце, связанное похотями и сластями»[25]. «Впрочем, – замечает отец Иоанн, – в таинствах все совершается ради благодати священства, которой облечен священник, ради Самого Верховного Первосвященника – Христа, Коего образ носит на себе священник, – поэтому, хотя он и недостойно носит на себе сан, хотя и есть в нем слабости, хотя он мнителен, маловерен или недоверчив, тем не менее тайна Божия совершается вскоре, во мгновение ока»[26].

Особое значение имеет личная жизнь священника, как пастыря вверенных ему словесных овец стада Христова. «Известно, – говорит отец Иоанн, – что от образа жизни пастыря, от его радения или нерадения об исполнении своих высоких и святых пастырских обязанностей весьма много зависит вера или маловерие и самое неверие, равно как и жизнь и поведение пасомых»[27].

Главным источником сил для беспреткновенного прохождения священником своего служения, для проведения достойного сана образа жизни должны быть молитва и богослужение. «Молитва – это жизнь моей души, – восклицает отец Иоанн. – Без молитвы я не могу быть. Для поддержания в себе постоянного молитвенного настроения и общения с благодатью Божией я стараюсь как можно чаще служить… и причащаться Святых Тела и Крови Христовых, каждый раз почерпая в этом святейшем источнике богатые и могучие силы для разнообразных пастырских трудов»[28]. И напротив, отсутствие молитвенного настроя лишает священника необходимого правильного внутреннего устроения. «Представьте, − говорит отец Иоанн, − что служащее лицо, священник или диакон, пьян, или пришел служить в храм из-за картежного стола, или после чтения книги романтического пошиба или какой-либо мирской журнальной статьи, которой увлеклись его ум и сердце, – скажите, может ли он служить с воодушевлением утреню, или всенощную, или Литургию?.. Не думаю. Телом он в храме, а душой он там, где происходит роман или действие, с теми лицами, кои составляют предмет речи или коими он увлекся! Он не с Богом, не с Богоматерью, не со святыми. В его сердце не Бог, а суета житейская, враг»[29].

Как и жизнь всякого христианина, служение священника сопровождается различными искушениями. «Священник по самому сану своему и званию есть Божий ратоборец, облеченный во всеоружие Божие для этой борьбы»[30], – говорит отец Иоанн. Сам отец Иоанн испытал на себе всю тяжесть и ярость бесовских козней, действующих на священнослужителя и изнутри, и через людей. Отец Иоанн признавался: «Служение мое Святой Церкви, совершение молитв и таинств было не без преткновений, невидимые враги сильно бороли и пленяли меня, смущали меня… борьба была на жизнь и смерть, смерть духовную. Я каялся, плакал побеждаемый и получал прощение»[31]. О каких же пастырских искушениях предупреждает нас святой праведный Иоанн Кронштадтский.

В первое время служения священник, как правило, с ревностью приступает к своим обязанностям, однако постепенно начинает привыкать к высоте своего служения, становится равнодушным при совершении богослужения, забывает, что «достойное, сердечное, благоговейное, с верой живой служение Господу в храме есть источник мира, радости и блаженства для души»[32]. «Когда мы в первый раз или нечасто читаем какие-либо молитвы, – замечает отец Иоанн, – тогда, по новости их, мы охотно, с великим чувством читаем их, но потом, чем чаще их повторяем, тем менее чувствуем к ним охоты; они перестают занимать нас и мы с трудом преодолеваем себя, чтобы читать их с прежним чувством»[33]. Особенно проявляется охлаждение пастыря к своему служению при совершении треб. «Когда в Церкви служим, тогда мы благоговейно служим, когда же в простых домах и у простых людей служим, небрежно, торопливо и бессердечно служим, как будто не Тот же Бог-Сердцеведец, Великий и Страшный и в церкви, и на всяком месте»[34].

Поучительно и назидательно отношение отца Иоанна к материальной стороне священнического служения. «Один из самых болезненных вопросов моей пастырской практики – это желание мирянина меня непременно «отблагодарить» кредитной бумажкой, даже в храме, даже когда я в облачении стою перед Крестом и Евангелием, а он пришел положить у ног Распятого свою душу. И тут шелестит та ужасная бумажка, которая столько зла причинила в мире, будучи как будто самой безобидной. Нет, положительно надо иметь не ближе притвора церковную кружку, куда тайно от глаз человеческих клали бы свою вещественную благодарность пастырю миряне. Те, кто хотел бы, даже вне всяких треб, – от чистого и доброго сердца. А то во что обращается наша великая благодать пастырства? Во что обращается то, что не имеет никакой цены (молитва)? Если молитва платная, она ничего не стоит, а сердечная бескорыстная, по заповеди апостола Петра, стоит миллион золота и даже больше…»[35].

В дневниках отца Иоанна мы можем найти советы, как должен относиться священник к сильным мира сего. Отец Иоанн напоминает: «Ты делаешь дело Божие и ни перед кем не должен льстить, раболепствовать и [должен] считать дело свое выше всех дел человеческих»[36]. «Зачем в храме во время богослужения обращаешь внимание на знатных чиновных, как на знатных? Считай их наравне с прочими овцами словесного стада и не унижай своего сана подобострастием перед сильными мира сего, прелюбодейного и грешного. Это – грех пред Богом. В простоте сердца будь одинаков ко всем»[37].

Не менее актуально звучит и другое предостережение отца Иоанна: «Храмы и обители строишь, а о внутреннем духовном своем храме нерадишь, не созидаешь его, а разрушаешь пристрастиями житейскими. С крайним усердием и скоро созидай и благоукрашай его»[38]

Главная опасность в духовной жизни пастыря, как, впрочем, и каждого христианина, − гордость. «Крепко наблюдай за проявлением гордости, – предостерегает отец Иоанн. – Она проявляется незаметно, особенно в огорчении и раздражительности на других из-за самых невинных причин»[39].

Другая сторона проявления гордости − любовь к похвале. «Льстецы – большие враги наши: они ослепляют нам глаза, не дают нам видеть своих великих недостатков и потому загораживают нам путь к совершенству, особенно, если мы самолюбивы и недальновидны.»[40]. Но, к сожалению, не всегда можно избежать похвал, хотя, возможно, и справедливых, но могущих зародить тщеславные мысли в душе пастыря. В таком случае полезен опыт самого отца Иоанна. В своем дневнике он писал: «От многих я слышу добрые отзывы о моем служении. Не знаю, что особенного находят в моем служении. Я считаю себя последнейшим. Если служба хороша, то она сама в себе хороша; если мое служение хорошо, то это дело благодати Божией, которой я и восписую все похвалы; мои же только немощи, слабости, страсти. Слава щедротам Твоим ко мне, Господи! Слава силе Твоей![41]

В наследии святого праведного Иоанна Кронштадтского и в воспоминаниях о нем мы можем найти ответы на множество практических вопросов пастырского служения. Вот некоторые из них.

Как часто можно причащаться мирянам? – С удивлением и возмущением отец Иоанн говорил: «Некоторые личности говорят, что будто бы грешно мирянам причащаться часто, что молодым людям будто бы только нужно причащаться раз в год, и только старым во все посты, что часто причащающиеся с ума сойдут. Какая нелепость! Какое богохульство, кощунство! Какое неразумие! А для чего раздается ежедневно за Литургией глас Спасителя, призывающий к причащению»[42]. В то же время отец Иоанн замечал: «Как люди понимают по-своему и все переиначивают: мои советы и разрешение почаще приобщаться сделали то, что мне теперь нередко приходится отказывать в этом, потому что многие вздумали приобщаться чуть не каждый день. Я нахожу, что этого нельзя. Мы, священнослужители, приобщаемся, мы иначе не могли бы и служить»[43]. Поэтому на слова духовной дочери Е.Духониной, что она причащается раз в две недели, отец Иоанн «как-то особенно оживленно сказал: «И превосходно делаешь, чаще и не нужно; и я бы чаще не причащался, если бы не должен был это делать, благодаря своему званию. Ты прекрасно поступаешь, совершенно справедливо и правильно»»[44].

Можно ли послаблять пост по болезни или по каким-либо другим обстоятельствам? – Отец Иоанн очень серьезно относился к соблюдению постов. В своем дневнике он писал: «Кто отвергает посты, тот забывает, от чего произошло грехопадение первых людей (от невоздержания) и какое оружие против греха и искусителя указал нам Спаситель, когда искушался в пустыне (постясь сорок дней и ночей)…»[45]. В жизни отца Иоанна был такой эпизод. Однажды во время Великого поста он тяжело занемог. Врачи объявили, что больной непременно умрет, если немедленно не будет есть скоромной пищи. Отец Иоанн согласился нарушить пост только с благословения матери. Но на письмо, посланное в родительский дом, он получил такой ответ: «Посылаю благословение, но скоромной пищи вкушать Великим постом не разрешаю ни в коем случае». Однако, несмотря на пророчества врачей, здоровье отца Иоанна не ухудшилось, и скоро он выздоровел.

Но в отношении пасомых отец Иоанн не был бездушным фарисеем, возлагающим на других бремена неудобоносимые (Ср. Мф.23,4). В проповедях и в частных беседах он не раз говорил, что «немощному, и больному, и неимущему Церковь разрешает в пост скоромную пищу»[46]. Ведь пост – это прежде всего воздержание души, а телесное воздержание – только хорошее подспорье в этом. «Многие христиане… считают грехом съесть, даже по немощи телесной, в постный день что-либо скоромное и без зазрения совести презирают и осуждают ближнего, например, знакомых, обижают или обманывают, обвешивают, обмеривают, предаются плотской нечистоте. О, лицемерие! лицемерие! О, непонимание духа Христова, духа веры христианской! Не внутренней ли чистоты, не кротости ли и смирения требует от нас прежде всего Господь Бог наш»[47]. «Кушай то, к чему привыкла, − советовал отец Иоанн своей духовной дочери, − но только соблюдай пост в количестве и качестве, отказывая себе в том, что больше нравится, и в лишнем против того, что необходимо для питания»[48].

Обращаясь к личности святого праведного Иоанна Кронштадтского, невольно восклицаешь: «Дивен Бог во святых Своих». Не где-то, не когда-то жил этот величайший Угодник Божий, а совсем недавно и, можно сказать, среди нас; жил, подтверждая собственные слова: «Жизнь не худа и теперь. Условия жизни одни и те же, и люди одни и те же, что были раньше, только надо нам трудиться и нести тот же подвиг, какой несли первохристиане. И в далеком будущем жизнь нисколько не изменится. Труженики и деятели всегда возможны и будут всеми приветствуемы. Говорю опять, только нужно трудиться и работать над собой день и ночь. Царство Божие на земле, внутри нас, а не где-то там, в далеких пространствах солнц и созвездий, не на каких-то таинственных, нам неведомых островах»[49]. Радостно становится от этих слов. Ведь источником духовного совершенствования для отца Иоанна было богослужение и, прежде всего, Божественная Литургия. Значит и мы имеем возможность приобщаться к тому же Источнику жизни и радости – Святой Чаше и всем таинствам Церкви.

Отец Иоанн был, по словам епископа Арсения (Жадановского), «гением пастырства»[50], поэтому нам особенно дороги его мысли и благодатные озарения, касающиеся пастырского служения. Сам искушен быв, может и искушаемым помощи (Евр.2,18), – эти слова можно, наверное, поставить эпиграфом ко всему наследию отца Иоанна, к которому будем стараться чаще с благоговением обращаться, чтобы черпать бесценные советы и наставления, мысли и рассуждения о «высшем из всех званий на земле»[51] – звании священническом.



[1] Свенцицкий В., прот. Монастырь в миру: Проповеди и поучения за 1921-1926 гг. М., 1995. Т.1. С.32.

[2] Иоанн Кронштадтский, св. прав. Мысли христианина. М.: Правило веры, 1998. С.606.

[3] Иоанн Кронштадтский, св., прав. Автобиография. // Святой праведный Иоанн Кронштадтский в воспоминаниях самовидцев: Сборник / Сост., коммент. А.И.Стрижева. М.: Отчий дом, 1997. С.14.

[4] Цит. по: Источник живой воды: Жизнеописание святого праведного отца Иоанна Кронштадтского / Сост. Н.И.Большаковым. Репринт. СПб.: Царское дело, 1997. С.138.

[5] Феофан Затворник, свт. Собрание писем. Репринт. М.: Паломник, 1994. Вып.2. С.163.

[6] Там же. Вып.3. С.167.

[7] Зыбин А. Из книги «Иоанн Ильич Сергиев, ключарь Андреевского собора» // Святой праведный Иоанн Кронштадтский в воспоминаниях самовидцев. С.246.

[8] Пастырь добрый: Жизнь и труды московского старца прот. А. Мечева / Сост. Фомин.С. М., 1997. С.276.

[9] Варнава (Беляев), еп. Основы искусства святости: Опыт изложения православной аскетики. Нижний Новгород: Изд. Братства во имя св. Кн. Александра Невского, 1998. Т.4. С.305.

[10] Иоанн Кронштадтский, св. прав. Полное собрание сочинений. Т.6: Мысли о Церкви и православном богослужении. СПб., 1905. С.168-174.

[11] [Евдоким (Мещерский), архиеп.] Два дня в Кронштадте. С.69.

[12] Там же.

[13] Арсений (Жадановский), еп. Аскетические советы: Духовный дневник. М.: Изд-во имени свт. Игнатия Ставропольского, 1997. С.72.

[14] Вениамин (Федченков), митр. Божии люди. С.201.

[15] Поселянин Е. Душа перед Богом: Духовные впечатления мирянина. Репринт. СПб.: Сатис, 1996. С.182.

[16] Иоанн Кронштадтский, св. прав. Беседа с Сарапульскими пастырями // Святой праведный Иоанн Кронштадтский в воспоминаниях самовидцев. С.19.

[17] Серафим (Чичагов), митр. Да будет воля Твоя: В 2-х чч. М.; СПб: Паломник; Нева-Ладога-Онега; Рюрик, 1993. Ч.1: Ищите Царствия Божия. С.270.

[18] Старец Силуан: Жизнь и поучения. М.; Минск: Воскресение; Университетское, 1991. С.423.

[19] Цит. по: Варнава (Беляев), еп. Основы искусства святости. Нижний Новгород, 1997. Т.3. С.19.

[20] Цит. по: Там же.

[21] Иоанн Кронштадтский, св.прав. Дневник за 1970 г. // ГАРФ. Ф.1067.Оп. 1. Д.15. Л.31 об.

[22] Он же. Полное собрание сочинений. Репринт. СПб., 1994. Т.4.. С.14.

[23] Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. Париж, 1937. С.400-401.

[24] Из дневника прот. И.И.Сергиева // Прибавления к Церковным Ведомостям. 1894. №22. С.724.

[25] Иоанн Кронштадтский, св.прав. Мысли христианина. С.269.

[26] Иоанн Кронштадтский, св.прав. Мысли христианина. С.273.

[27] Иоанн Кронштадтский, св.прав. Полн. собр. соч. СПб., 1994. Т.2. С.461.

[28] Он же. Беседа с Сарапульскими пастырями // Святой праведный Иоанн Кронштадтский в воспоминаниях самовидцев. С.22.

[29] Иоанн Кронштадтский, св.прав. Живое слово мудрости духовной. С.77-78.

[30] Цит. по: Учение отца Иоанна Кронштадтского о молитве: По его дневнику // Русский Паломник. 1900. №1. С.3.

[31] Иоанн Кронштадтский, св.прав. Мысли христианина. С.603.

[32] Он же. Полное собрание сочинений. Т.5. С.112.

[33] Иоанн Кронштадтский, св.прав. Полное собрание сочинений. Т.5. С.412.

[34] Иоанн Кронштадтский, св.прав. Дневник: Последние записи. С.6.

[35] Цит. по Сурский И. Цит. соч. С.158-159.

[36] Иоанн Кронштадтский, св.прав. Полное собрание сочинений. Т.5. С.14.

[37] Он же. Дневник за 1870. // ГАРФ. Ф.1067. Оп.1. Д.15. Л.60.

[38] Иоанн Кронштадтский, св.прав. Полное собрание сочинений. Т.6: Путь к Богу. С.281.

[39] Иоанн Кронштадтский, св.прав. Полное собрание сочинений. Т.4. С.25.

[40] Он же. Мысли христианина. С.337.

[41] Иоанн Кронштадтский, св.прав. Дневник за 1870 г. // ГАРФ. Ф.1067. Оп.1. Д.15. Л.133 об.

[42] Иоанн Кронштадтский, св.прав. Душа-христианка. С.245-246.

[43] Цит. по: Духонина Е. Как поставил меня на путь спасения отец Иоанн Кронштадтский: Дневник духовной дочери. М.: Отчий дом, 1998. С.77-78.

[44] Там же. С.256.

[45] Иоанн Кронштадтский, св.прав. Мысли христианина. С.386.

[46] Иоанн Кронштадтский, св.прав. Полное собрание сочинений. Т.2. С.414.

[47] Он же. Полное собрание сочинений. Т.2. С.664.

[48] Духонина Е. Цит. соч. С.18.

[49] Цит. по: [Евдоким (Мещерский), архиеп.] Два дня в Кронштадте. С.136.

[50] Арсений (Жадановский), еп. Цит. соч. С.318.

[51] Иоанн Кронштадтский, св.прав. Божественно-чудодейственная сила Христова // Вера и Церковь. 1899. Т.1. Кн.1. С.3.

Смотрите также