Митрополит Кирилл: «Врач, труд которого благословлен Господом, призван Им для облегчения страданий и должен сделать все для спасения больного»
Председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, ответил на вопросы медицинской газеты «Вестник МАПО» («Вестник МАПО», №1, 2006 год)

Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, ответил на вопросы газеты «Вестник МАПО», издаваемой Медицинской академией последипломного образования. В нескольких номерах этой газеты были опубликованы Основы социальной концепции Русской Православной Церкви.

– Ваше Высокопреосвященство! За прошедшее пятилетие были ли какие-либо изменения или дополнения этой концепции?

– Прежде всего, я искренне рад, что избранные разделы Основ социальной концепции Русской Православной Церкви будут опубликованы в «Вестнике МАПО». Это позволит широкому кругу медиков ознакомиться с нашей позицией по вопросам, представляющим интерес для любого врача. Надеюсь, что многие найдут в церковном документе мысли, близкие их собственным представлениям.

Основы социальной концепции обобщают многовековой опыт Православной Церкви, что исключает потребность в частом пересмотре положений, содержащихся в этом документе. Пять лет – срок для Церкви небольшой, поэтому острой необходимости в принятии каких-либо документов, дополняющих Основы, пока не возникало. Однако вполне допускаю, что принципиальные положения Основ могут быть уточнены и развиты в иных, новых церковных документах. Вызовы современности часто требуют от нас оперативной реакции. Например, в сфере биоэтики мы очень близко работаем с практикующими врачами и учеными, обоснованно надеясь на взаимополезность такого диалога. Очень может быть, что в результате появится документ, определяющий позицию Церкви по конкретным вопросам использования новых биотехнологий.

– Участвовали ли представители медицины в разработке и обсуждении отдельных глав Основ?

– На разных этапах разработки документа к этому процессу привлекались представители медицины, профессиональные знания которых позволили сделать текст более содержательным. Без диалога с врачами невозможно было бы проанализировать вопросы, с которыми сталкиваются медицинские работники в своей деятельности, и ответы на которые они хотят услышать от Русской Православной Церкви.

– В пункте XII.2 четко сформулировано отношение Церкви к намеренному прерыванию беременности. И, в частности, говорится, что «не отвергая женщин, совершивших аборт, Церковь призывает их к покаянию и преодолению пагубных последствий греха через молитву и несение епитимии с последующим участием в спасительных Таинствах». А далее читаем: «Ответственность за грех убийства нерожденного ребенка, наряду с матерью, несет и отец», а также: «Грех ложится и на душу врача». Отсюда два вопроса: какова мера ответственности и, соответственно, «форма» раскаяния несостоявшегося отца? Ведь чаще всего в храм приходит женщина одна?

И что делать врачу, если это – его работа. И он знает, что если женщина решилась избавиться от плода, то она все равно сделает это, а при его отказе — в другом месте и, может быть, в менее безопасных условиях?

– Как сказано в Евангелии от Матфея, муж и жена – одна плоть (Мф. 19. 6). Поэтому, независимо от того, в чьем теле развивается новая жизнь, ответственность за нее несут оба супруга в равной мере. Согласие мужа на аборт так же недопустимо, как и согласие жены, и одинаково греховно. Вина мужа усугубляется, если он, как это часто бывает, принуждает жену к совершению этого ужасного акта. А когда женщина тайно или вопреки воле мужа идет на совершение аборта, она разрушает святость брачного союза. Это может быть основанием для развода, ибо фактически брачное единство оказывается разделено.

Вы правы, чаще всего женщина, сделавшая аборт, приходит в Церковь одна. Это объясняется тем, что она особенно остро переживает совершение убийства в своем чреве и яснее чувствует омерзительность этого деяния. Мужчине труднее осознать свое участие в грехе детоубийства, ведь он не принимает абортивных таблеток и не лежит на операционном столе, ожидая, пока убьют его нерожденного ребенка. Но от этого он не становится виновен менее женщины. Уверен, что если супруги связаны узами истинной любви, то они пройдут по пути покаяния вместе, «нося бремена друг друга» (Гал. 6. 2) и разделив ответственность за грех.

В Основах социальной концепции Церковь призывает государство признать право медиков на отказ от совершения аборта по соображениям совести. Но даже если такое право не признается, может ли человек совершать грех лишь потому, что «это его работа»? Забота о совершении детоубийства в условиях, безопасных для жизни, — не оправдание для врача, ориентирующегося на христианские ценности.

– Преждевременные, неспровоцированные никем и ничем роды… Рождается младенец явно нежизнеспособный, жизнь которого исчисляется минутами или днями. Что в таком случае должна и может сделать несостоявшаяся мать? Что может и должен посоветовать лечащий врач? И можно ли молиться, подавать поминания за мертворожденное дитя, т.к. оно не было окрещено?

– В случае угрозы жизни младенца православных родителей его необходимо как можно скорее окрестить. Это может и должен посоветовать врач, если для него такая угроза очевидна, а родители — недостаточно воцерковленные люди. В исключительных случаях Таинство Крещения может совершить и мирянин. Крещение позволит поминать дитя в церковной молитве. Но даже если младенец не был крещен, Церковь благословляет мать молиться о почившем ребенке и по ее просьбе совершает особые молебны святому мученику Уару, который, по церковному преданию, молитвенно предстоит перед Господом за людей, не по своей вине почивших некрещеными.

Каждая мать, чей ребенок страждет, не должна терять надежды на выздоровление своего чада, помня, что «молитва веры исцеляет болящего» (Иак. 5. 15). А кто может вознести такую молитву, как не любящая мать?

– В «Основах» четко сформулировано отношение к экстракорпоральному оплодотворению как негативное. Но в настоящий момент существует много клиник, которые применяют этот метод на практике. Как священнослужители относятся к младенцам, рожденным вследствие этого неблагословляемого Церковью способа зачатия? Можно ли крестить таких детей? И должны ли родители предупреждать священника об особых обстоятельствах рождения младенца?

– Как сказано в Основах социальной концепции, все виды экстракорпорального оплодотворения, предполагающие заготовление, консервацию и намеренное разрушение «избыточных» эмбрионов, несовместимы с христианским понятием о человеческом достоинстве.

Дети, зачатые и рожденные таким образом, ничем не отличаются от тех, чьи братья и сестры стали жертвами абортов. С той лишь разницей, что в этом случае родители и врачи искусственно увязывают рождение одного с неизбежной смертью нескольких других. Разумеется, эти дети могут и должны быть крещены, и любой священник отнесется к ним с такой же любовью, как и к любому другому младенцу. Однако родителям следует понимать, что аборты и запланированные смерти не проходят бесследно для семьи в целом. С этой точки зрения нелишне будет сообщить священнику об обстоятельствах рождения младенца и попытаться, как говорится в Основах социальной концепции, преодолеть пагубные последствия греха через покаяние, молитву и участие в спасительных церковных Таинствах, предварительно исполнив налагаемую в таких случаях епитимию – особый период молитвенного раскаяния в совершенном грехе.

– Врачебная специальность достаточно двойственна и по-своему уникальна. У французов есть поговорка «Только две категории людей имеют над нами власть: женщины и врачи, с тою лишь разницей, что женщина делает с нами что может, а врач – что хочет!»

У медиков вырабатывается свое, особое отношение к смерти по принципу: «Бог дал – Бог взял». Существует свой, медицинский, юмор, от которого «непосвященного» частенько коробит. И в то же время – иконы в рабочих кабинетах прославленных медицинских светил, храмы и часовни на территории лечебных учреждений. И это тоже достаточно закономерный отпечаток профессии. Могли бы прокомментировать такую двойственность?

– Действительно, профессия врача накладывает на человека специфический отпечаток. Появляется, как и в других профессиях, некоторая доля цинизма, свой юмор, часто непонятный людям со стороны. В общем, складываются особые отношения внутри медицинского сообщества. Это, видимо, неизбежно.

Однако ни в коем случае врач не должен забывать о человеческом достоинстве своего пациента, о ценности его жизни и здоровья. Ведь человек есть носитель образа Божия, требующий исключительного уважения и внимания. Конечно, и пациент не должен досаждать врачам, часто в тяжелейших условиях проявляющим о нем заботу.

Увы, некоторые медицинские работники на определенном этапе своей деятельности вырабатывают в себе безразличное отношение к страданиям и смерти человека. Это, безусловно, противно христианской любви и отдаляет человека от Царства Божия, свидетельством стремления к которому являются иконы в кабинетах врачей. Принцип «Бог дал – Бог взял» справедлив, но отнюдь не предполагает равнодушия к мучениям собрата. Ведь врач, труд которого благословлен Господом, призван Им для облегчения страданий и должен сделать все для спасения больного. Это дает врачу определенную власть над телом человека, а «кому много вверено, с того больше взыщут» (Лк. 12. 48).