Выступление митрополита Кирилла, на парламентских слушаниях «Совершенствование законодательства о свободе совести и о религиозных организациях»

Благодарю Вас, господин председатель, за инициативу проведения парламентских слушаний по теме «Совершенствование законодательства о свободе совести и о религиозных организациях» и предоставленную мне возможность выступить на этих слушаниях. Я хотел бы поделиться с вами своими мыслями относительно сложившейся в настоящее время ситуации с законодательством, регулирующим деятельность религиозных организаций в нашей стране. В предыдущих выступлениях содержалось много важных идей, которые, думаю, должны стать предметом рассмотрения на данных слушаниях.

Состояние российского законодательства в сфере религии можно назвать достаточно позитивным и стабильным. Основанием для подобных выводов является то, что в России нет межрелигиозного противостояния, как нет и межэтнических конфликтов, которые питались бы религиозными мотивациями. И хотя на постсоветском пространстве тлеет немало конфликтов, в которых сталкиваются группы людей различных национальностей, нам удалось исключить религиозную составляющую из этих конфликтов. И роль законодательства здесь весьма существенна.

Каждый законодательный акт имеет свои сильные и слабые стороны. Конечно, есть они и в ныне действующем законе «О свободе совести и о религиозных объединениях». Одной из положительных черт этого закона следует назвать то, что он уже прошел поверку реальной жизнью. Причина хороших межрелигиозных отношений в нашей стране заключается, в том числе, и в сбалансированности нынешнего закона.

Он был принят в 1997 году и стал результатом очень нелегкого компромисса, отразив, таким образом, хрупкий баланс интересов между различными религиозными общинами, разнонаправленными тенденциями в жизни государства и общества. Достигнутый тогда компромисс обеспечил нормальные условия деятельности религиозных организаций и стал важным фактором стабильности в обществе. В эти годы религиозные организации имели широкие возможности для развития своей внутренней жизни. Я не вижу сегодня в законодательстве норм, которые ограничивали бы религиозную деятельность в том смысле, как она сегодня понимается российским законодательством и законодательствами других стран.

29 мая 2001 года на заседании Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте России после заслушивания доклада Министерства юстиции о том, как осуществляется перерегистрация религиозных организаций, было принято решение: «Предложить Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве Российской Федерации рассмотреть с учетом накопленной в ходе перерегистрации религиозных организаций правоприменительной практики предложения Министерства юстиции РФ по внесению соответствующих изменений и дополнений в Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях». О результате исполнения проинформировать Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ до 1 декабря 2001 года». То есть Комиссии было поручено провести анализ процесса перерегистрации религиозных организаций и подготовить с учетом пожеланий Министерства юстиции соответствующие поправки в законодательство. Религиозные организации, в том числе Русская Православная Церковь, принимают участие в заседаниях Президентского совета, и ни у кого из их представителей данное решение возражений не вызвало.

Как известно, для выполнения поручения была образована рабочая группа, но указанным сроком ее деятельность не ограничилась. Работа продолжается в течение трех лет и, как нам кажется, вышла за рамки решения, принятого Президентским советом. Нам не известно, каким образом это произошло, какие основания имелись для расширения мандата этой группы.

Изначально речь шла о внесении поправок, связанных с процедурой перерегистрации религиозных организаций, но постепенно группа стала занимать подготовкой поправок концептуального значения, которые принципиально изменяют очень важные положения действующего законодательства. Я думаю, что при подготовке нормативно-правовых актов, затрагивающих жизнь и деятельность религиозных организаций, законотворческий процесс должен быть совершенно прозрачным. И религиозные организации, в первую очередь, должны иметь право высказывать свою позицию по этим вопросам и предлагать обществу и государству свои соображения.

Я с уважением отношусь к проделанной работе, затраченным труду, энергии, времени. Тем не менее, считаю необходимым поставить вопрос о том, каким образом, почему и на каком основании произошло расширение мандата деятельности рабочей группы.

Далее хотел бы коснуться сути проделанной работы. Недавно юристы, представляющие различные учреждения Московского Патриархата, рассмотрели предлагаемые рабочей группой поправки к Закону и пришли к единой позиции: по их мнению, среди этих поправок есть несколько удачных, но в то же время по десяткам пунктов возникают обоснованные возражения. Перечисление возражений займет много времени, поэтому я предлагаю нашим юристам озвучить их в рабочем порядке.

Однако на некоторых из предлагаемых изменений Закона я бы хотел остановиться особо, поскольку они меняют концептуальный подход к очень важным общественным явлениям, имеющим отношение к религиозной жизни страны.

Так, представляется совершенно неоправданным отказ от 15-летнего срока, необходимого для получения религиозной группой прав юридического лица и статуса местной религиозной организации. Вокруг этого положения в 1997 году было очень много споров, и данная законодательная норма явилось компромиссом: с одной стороны, предлагались более жесткие меры, ограничивающие деятельность неизвестных прежде в России религиозных организаций, с другой — некоторые участники дискуссии выступали за крайне либеральный подход к этой проблеме, который предусматривал снятие всех ограничений. Теперь же рабочая группа предлагает применять этот «испытательный срок» лишь при регистрации централизованных религиозных организаций.

Действующий Закон предусматривает, что религиозная организация может создаваться из религиозной группы после подтверждения факта ее существования на территории Российской Федерации не менее 15 лет. Это вполне оправданная мера. Данный принцип за последние годы предотвратил легализацию целого ряда религиозных новообразований сомнительного характера, среди которых, как доподлинно знают специалисты, есть группы явно экстремистского характера. Хотелось бы отметить, что эта норма закона, конечно, не в полной мере защитила наше общество. Мы знаем, к каким страшным последствиям приводит деятельность парарелигиозных групп, которые прикрываются религиозным статусом для осуществления антиобщественной деятельности, как много из-за них было разрушено семей, пролито родительских слез.

Я вижу, что в этом зале есть представители общественных комитетов, которые борются с этим страшным явлением, разлагающим жизнь нашего общества и народа. И 15-летний срок, необходимый для регистрации вновь появившихся в нашей стране религиозных групп, — это некая преграда для деятельности деструктивных культов, хотя и не очень эффективная, потому что они находят и другие возможности достигать своих целей. Но все-таки местные власти имеют возможность, ссылаясь на закон, ограничить деятельность неизвестной религиозной организации. Данный принцип за последние годы показал свою действенность, что помогло воспрепятствовать развитию целого ряда опасных явлений в области религиозной жизни.

Аргументы, которые предлагаются для обоснования необходимости отмены этого «испытательного срока» представляются весьма слабыми. Нам говорят, что предоставление прав юридического лица вновь возникшим религиозным группам обеспечит контроль за их деятельностью. Но в предлагаемой к рассмотрению новой редакции Закона сохранилось положение о том, что религиозная деятельность дозволяется и в незарегистрированных группах. Эти группы имеют все базовые права, которые никто не оспаривает.

Ныне действующий Закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» допускает совершение богослужений, проповедь и иную религиозную деятельность в рамках любой религиозной, парарелигиозной, религиозно-экстремистской или иной группы. Даже если вы хотите молиться антарктическому пингвину — пожалуйста. Вы можете совершать обряды, проповедовать, печатать литературу, распространять свои убеждения, воспитывать в этой вере детей. Базовые религиозные права гарантируются даже псевдорелигиозным группам.

Единственное ограничение, которое накладывает ныне действующее законодательство, заключается в том, что подобные группы не могут получить статус юридического лица в течение 15 лет. Мне представляется это правильным: общество должно присмотреться к ним, убедиться в том, что их деятельность не представляет опасности. И если поклонники антарктического пингвина не являются общественно опасным явлением, то через 15 лет они получат права юридического лица, будут зарегистрированы Министерством юстиции в качестве религиозной организации и получат все льготы и привилегии, предусмотренные этим статусом.

Что произойдет, если будут приняты предлагаемые сегодня поправки? Все вновь образованные религиозные группы будут регистрироваться в качестве юридического лица и получать кроме базовых религиозных прав также и налоговые льготы, доступ в армию, в образовательные учреждения, на государственные телеканалы. Из практики последних лет мы также знаем, что факт государственной регистрации используется этими организациями для того, чтобы требовать у органов государственной власти предоставления помещений и земельных участков.

Считаю, что отмена 15-летнего срока в настоящее время ничем не оправдана. Более того, в случае принятия этой поправки следует ожидать активизации в нашей стране деятельности новых религиозных движений и групп, чья доктрина и практика практически не известны обществу. Последнее, несомненно, приведет к ухудшению межконфессионального климата в стране, в том числе и потому, что вызовет негативную реакцию со стороны верующих традиционных религий и конфессий и спровоцирует новые социальные напряжения в нашем обществе. Почему же именно сейчас этот вопрос вынесен в повестку дня? Разве мы уже преодолели все трудности экономического и социального плана? Полагаю, что сейчас не время для подобных экспериментов над нашим народом и внесение принципиальных изменений в действующий Закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» не является актуальной задачей.

Нельзя согласиться и с предложением рабочей группы предоставить иностранным гражданам, работающим в представительствах иностранных религиозных организаций, а также занимающимся проповеднической и миссионерской деятельностью, право получать визы «без учета квоты на выдачу разрешений на временное проживание, квоты на выдачу иностранным гражданам приглашение на въезд в Российскую Федерацию в целях осуществления трудовой деятельности и без получения разрешений на привлечение использования иностранных работников». Авторы законопроекта предлагают упразднить в отношении иностранных миссионеров практически все меры регуляции, которые предусмотрены в нашей стране относительно въезда и пребывания иностранцев и их правового положения на территории России. Возникает вопрос: почему же именно этой категории иностранных граждан предполагается предоставить преференции? Почему профессиональная деятельность приглашенного на работу в нашу страну из-за границы ученого или спортсмена будет регулироваться соответствующими законами, а в отношении представителя любой религиозной группы или секты предлагается снять все ограничения?

Вызывает также вопросы предлагаемое в законопроекте чрезмерное расширение оснований для ликвидации религиозных организаций. Так, в качестве одной из причин ликвидации указывается фактическое прекращение уставной деятельности. При этом неясно, какой именно вид уставной деятельности имеется в виду, какой орган и в каком порядке устанавливает факт прекращения этой деятельности.

Хотел бы поблагодарить выступавших с этой трибуны первого заместителя Председателя Государственной Думы Л.К.Слиску и заместителя министра юстиции Российской Федерации Е.Н.Сидоренко, в докладах которых были поставлены важные вопросы в рамках рассматриваемой нами сегодня темы. Игнорировать эти вопросы не следует. Сегодня есть немало серьезных проблем в области законодательства, регулирующего деятельность религиозных организаций, имеется много правовых лакун в церковно-государственных отношениях, особенно в сферах налогового и земельного законодательства, в процессе реформирования которых прослеживается стремление к ограничению социального служения религиозных организаций.

Поскольку о проблемах налогового и земельного законодательства было уже сказано немало, я хотел бы особо остановиться на «философии», на основных тенденциях развития церковно-государственных отношений в правовой и законодательной сферах. При анализе налогового и земельного кодексов в части, касающейся деятельности религиозных организаций, становится ясным стремление законодателя заключить деятельность Церкви в границы, в которых она действовала при советской власти. Религиозная деятельность в Советском Союзе была строго ограничена стенами храма и сводилась к совершению богослужений и треб. Критикуя руководителей СССР, западные эксперты и политики указывали на ограничение в стране религиозной деятельности. Советское руководство искренне недоумевало: кто же нашим батюшкам мешает молиться? Они не желали понять, что религиозная деятельность — это не только службы в храме.

Как известно, в Советском Союзе не употреблялось слово священнослужитель, а использовался термин «служитель культа». В этом был вызов нашей идентичности, оскорбительное игнорирование нашего призвания. Потому что дело человека, служащего Богу, — не только совершение храмовых богослужений и треб, но жизнь в соответствии с верой, социальное служение, помощь нуждающимся. Каждая религиозная организация призвана содействовать нравственному возрастанию общества, преодолению кризисов, которые возникают в духовной жизни человека. От Церкви неотделимы дела благотворительности и милосердия.

Однако при изучении земельного и налогового кодексов можно сделать вывод, что они основаны на тех же принципах, что и советское законодательство в области религии. Судите сами: налогом не облагаются храмы, культовая деятельность, а все, что не относится к культовой деятельности, подвергается налогообложению. Но ведь именно социальное служение Церкви востребовано сейчас обществом. Часто нам говорят: «Вы должны содействовать преодолению системного кризиса в нашей стране». Но как это делать, если нет материальных ресурсов для реализации социальных программ? Поэтому я обращаюсь к депутатам с призывом изменить концепцию законодательства в отношении социального служения религиозных организаций, убедить правительственных чиновников, что в данном случае они следуют в фарватере политики, которая в советское время разрушала религиозную жизнь страны.

Много споров вызывает тема религиозного образования в светских учебных заведениях. В российском законодательстве имеются достаточно ясные положения о том, что в государственных школах религиозные организации могут «обучать детей религии вне рамок образовательной программы» (статья 5 «Закона о свободе совести и о религиозных объединениях»). Однако в настоящий момент в школах России обучение религии практически нигде не ведется. В настоящее время оживленная дискуссия разгорелась по вопросу преподавания школьникам на добровольной основе культурологического предмета, в рамках которого учащиеся могли бы познакомится с основами культуры Православия, ислама или иудаизма.

Еще раз подчеркну: мы говорим не об обучении религии, а о преподавании культурологического предмета, поскольку любой культурный человек должен знать, например, почему главный собор Московского Кремля называется Успенским, в каком стиле он построен, какие философские и религиозные идеи отражает его архитектура. Есть люди, которые говорят, что их детям не нужен такой культурологический предмет, и в данном случае мы с пониманием относимся к их позиции. Если кто-то не хочет знать, кем был Андрей Рублев — это их право, но большинство жителей России чувствуют необходимость познания духовной истории своей страны.

Поэтому мы глубоко убеждены и настаиваем на том, что наш народ нельзя лишать возможностей для изучения основ его культуры. В данном случае я говорю не только от лица Русской Православной Церкви, но и от лица мусульман, буддистов и иудеев, значительное число которых проживают в нашей стране, и которые также имеют право изучать свои традиции и религиозную культуру. Уверен, что обеспечить вариативность и добровольность преподавания религиозной культуры с тем, чтобы не нарушить законные права атеистов и представителей религиозных меньшинств, возможно без особых трудностей.

По вопросу о возвращении культовых зданий религиозным организациям должен сказать, что этот процесс в России еще и не начинался. Отдельные случаи передачи храмов в собственность религиозным организациям являются исключением и воспринимаются, скорее, как чудо. В июне 2001 года Правительство Российской Федерации приняло постановление «О порядке передачи религиозным организациям находящегося в федеральной собственности имущества религиозного назначения». Данное постановление было широко разрекламировано в нашем обществе как добрый жест правительства в адрес религиозных организаций; было заявлено, что правительство встало на путь возвращения Церкви храмов. Однако при ознакомлении с этим документом стало понятно, что его реализация будет практически невозможна. Когда мы заявили об этом, нам ответили: «Надо запустить процедуру, и вы увидите, что процесс передачи храмов пойдет успешно». В Смоленской епархии, которой я управляю, юристы и сотрудники епархиального управления по моему распоряжению попытались инициировать процесс возвращения храмовых зданий, однако прошло уже два года, а ни одного храма до сих пор Церкви не передано. Поэтому мы просим государство четко определить свою позицию по этому вопросу и в случае положительного отношения к процессу возвращения культовых зданий создать механизмы их передачи.

Остается актуальной проблема индивидуальных налоговых номеров и личных кодов. Напомню, что Священноначалие Русской Православной Церкви в специальном заявлении Священного Синода выразило свою позицию по этому вопросу. Это явление было рассмотрено с богословских позиций, в то же время было подчеркнуто, что у людей, которые не принимают личных кодов, есть право защитить себя от системы тотального контроля. Это право есть у них вне зависимости от того, насколько сильна богословская аргументация их позиции. Поэтому возникает вопрос: нужно ли нам в период общественной нестабильности подвергать насилию религиозные убеждения огромного количества людей? Почему бы тем, кто не желает принимать ИНН и личный код, не предоставить альтернативные варианты? У этих людей есть неотъемлемое право действовать в соответствии со своими религиозными убеждениями вне зависимости от того, признаются эти убеждения правильными или ошибочными с точки зрения православного богословия. Власть не должна в данном случае игнорировать убеждения граждан и заставлять их идти на конфронтацию с государством.

Есть немало положительных примеров сотрудничества парламентариев с религиозными организациями в области совершенствования законодательства. В частности, я хотел бы отметить плодотворное взаимодействие при подготовке законопроекта о противодействии экстремистской деятельности. Мы нашли взаимоприемлемые формулировки тех статей, которые касаются деятельности религиозных организаций. В настоящий момент идет обсуждение законопроекта о митингах и шествиях, и мы положительно оцениваем роль религиозных организаций в его обсуждении. Встречи и беседы с новым руководством Комитета Государственной Думы по делам общественных объединений и религиозных организаций дают надежду на дальнейшее развитие сотрудничества с российскими законодателями.

В заключение хотел бы поблагодарить организаторов настоящих парламентских слушаний и выразить надежду, что развитие диалога религиозных организаций с Государственной Думой и органами исполнительной власти приведет к разрешению существующих противоречий и решению проблем, которые были обозначены в ходе заседания.