Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл ответил в прямом эфире на вопросы ведущего и слушателей Нью-Йоркской радиостанции

3.12.2003 · Архив 2003

15 ноября 2003 года в ходе своего визита в Соединенные Штаты Америки Высокопреосвященнейший митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл дал интервью крупнейшей русскоязычной радиостанции США «Народная волна», которое транслировалось в прямом эфире в рамках еженедельной передачи Представительства Московского Патриархата в США и Свято-Николаевского Патриаршего кафедрального собора Нью-Йорка «Православное обозрение». Вел передачу иеромонах Иосиф (Крюков).

— Владыко, Вы неоднократно бывали в Нью-Йорке в годы, которые были для Церкви намного менее благоприятными, нежели нынешние. Какое впечатление оставляли посещения Свято-Николаевского собора тогда и что Вы увидели теперь, переступив порог обновленного, отреставрированного храма?

— Увидел очень большую разницу по сравнению с тем, что было 30 лет тому назад. Впервые я оказался в Нью-Йорке в 1971 году, будучи представителем нашей Церкви в Молодежной всеправославной ассамблее, которая проходила в Бостоне. Это дало мне возможность также посетить и Нью-Йорк. Я жил тогда при соборе, в помещении, где сейчас разместилось наше Представительство. Общее впечатление от Нью-Йорка оказалось весьма сильным, ибо разница между Советским Союзом и Америкой была огромная. Бросалось в глаза буквально все — и магазины, и автомобили, и то, как люди одеты. И поэтому Нью-Йорк меня ошеломил — я думаю, куда больше, чем тех, кто сегодня приезжают из Москвы, потому что ныне больше не существует такой разницы и в наполнении прилавков магазинов, и в количестве автомобилей на улицах, и в том, как одеты люди. А тогда это была другая реальность. Многое поражало и в стране, и в городе, который представлял собой огромный мегаполис, в котором перемешались столь несхожие этносы, культуры, обычаи.

Что касается нашего собора, то общее впечатление было очень сложным. Собор замечательный, архитектура прекрасная, хор всегда пел хорошо, священники служили весьма достойно. А вот народу было очень мало. Отношение к собору у людей было непростым. Потому что — и это было не очень справедливо — Церковь как бы отождествляли и с тогдашней политической формой правления, с тогдашней нашей властью. Русскую Церковь называли «красной», и многие побаивались посещать ее храм на 97-ой улице. А кроме того, и ходить-то сюда было особенно некому, потому что иммиграция в то время не была столь значительной и русскоязычная община не была такой сильной, как сегодня.

Но то, что я увидел на этих днях, — это совсем другая картина. И не только потому, что изменился собор внешне, не только потому, что это стал прекрасный храм с дивной росписью и убранством. Но потому, что изменилось содержание его бытия. Сегодня это совсем другая община, объединяющая многие сотни людей. Сегодня собор в городе Нью-Йорке по числу прихожан мало чем отличается от среднего, а может быть, даже и большого московского прихода.

— Вместе с восстановлением и реконструкцией собора в этих новых, изменившихся условиях, о которых Вы упомянули, несомненно, должно было проходить и переосмысление той роли, которую играет Свято-Николаевский собор в религиозной, в православной жизни не только Нью-Йорка, но и Соединенных Штатов в целом. В чем, по мнению Вашего Высокопреосвященства, сегодня заключается значение Свято-Николаевского собора?

— Свято-Николаевский собор был задуман и построен как центр Русского Православия на Американском континенте. Как известно, епархиальный центр до того, как собор был построен и освящен, находился в Сан-Франциско. Но после строительства и освящения собора будущий Святейший Патриарх Тихон, тогдашний наш архипастырь в Северной Америке, перенес свою архиерейскую кафедру из Калифорнии на Восточное побережье. И это было очень правильно, потому что именно здесь проживало наибольшее число выходцев из России и здесь же было сосредоточие культурной жизни россиян. Таким образом, это было очень верное решение. Однако в последующее затем время значение и роль кафедрального собора в Нью-Йорке пошли на убыль. Прежде всего, потому, что произошли разделения в самой среде русской иммиграции. Появились иные юрисдикции — в первую очередь, Американская митрополия, затем Русская Зарубежная Церковь… Таким образом, юрисдикция Московского Патриархата оказалась «одной из». В связи с этим, естественно, роль нашего собора как единого духовного объединяющего центра для всех православных русских людей в Америке заметно снизилась.

Сегодня Свято-Николаевский собор, помимо того, что он является местом молитвенной встречи для огромного числа соотечественников, выехавших из бывшего СССР и нынешней России, функционирует и как церковное Представительство Московского Патриархата в Соединенных Штатах Америки. Через Представительство осуществляются, в частности, братские связи Русской Православной Церкви с Американской Православной Церковью, с другими Православными Церквами в Америке, контакты с неправославными христианами и с нехристианскими вероисповеданиями — с представителями иудейской и иных религий, представленных на Американском континенте.

Представительство Московского Патриархата также осуществляет разъяснение общественному мнению страны пребывания позиций Русской Православной Церкви, поддерживает контакты с правительственными учреждениями, взаимодействует со средствами массовой информации и даже с деловым миром. Таким образом, Представительством Московского Патриархата в полном объеме осуществляется та важная церковно-дипломатическая функция, которая вполне сопоставима, например, с аналогичной деятельностью соответствующих представительств Ватикана. Мы, конечно, ни с кем не конкурируем, делая свое собственное дело, но объем и характер задач, которые призвано решать Представительство нашей Церкви в США, сегодня очень возрос и усложнился. В сумме все это — вместе с увеличением количества прихожан, с изменением внешнего облика собора, с ростом числа клириков, с расширением функций Представительства — позволяет получить адекватное представление об общей картине бытия Русской Православной Церкви на американской земле.

— На недавней встрече представителей русскоязычной диаспоры в США с Председателем Совета Федерации России С.М.Мироновым, в которой принимал участие и Управляющий Патриаршими приходами в США епископ Зарайский Меркурий, в очередной раз был поднят вопрос о необходимости создания Русского культурного центра в Нью-Йорке.

Полагаете ли Вы, что, наряду с выполнением выше перечисленных Вами духовных и церковно-дипломатических функций, нашему Представительству и Свято-Николаевскому собору должна быть свойственна и некая общекультурная деятельность? Иными словами, должна ли Церковь стремиться к тому, чтобы взять на себя некоторую часть функций отсутствующего пока в Нью-Йорке Культурного центра для соотечественников и единоверцев? Если да, то, как именно эту деятельность следует осуществлять?

— Представительство и собор могут и должны взять на себя известную часть таких культурных функций. Но хотел бы подчеркнуть — именно часть. Нельзя взять всех функций, собор не может превратиться в культурный центр. Для этого пока нет ни соответствующих возможностей, ни помещений. Но совершенно очевидно, что само содержание, строй и дух русского православного богослужения — это зримое воплощение огромной и важнейшей области нашей национальной культурной традиции… Даже неверующий человек, придя в наш собор, не сможет остаться безразличным к тому, что он увидит и услышит. Ибо соприкоснется с поразительной по красоте, правде и силе воздействия феноменом национальной духовной культуры. И потому если человек чувствителен к восприятию прекрасного, если ему не чужд интерес к культуре как таковой, если ему дороги отеческие традиции, то он не останется индифферентным за православным богослужением.

Кроме того, наша Церковь всегда являлась важным инструментом национального самосознания. Недаром такие диаспорические народы, как армяне, евреи, греки, организуя свою жизнь в рассеянии, всегда придавали огромное значение религиозному фактору своего существования. Посмотрите, как устроялась жизнь, например, армянской диаспоры: вначале всегда строился храм, а уже вокруг него формировались и складывались все иные общественные институты диаспоры. То же самое можно сказать и в отношении других народов, имеющих особый опыт сохранения своей религиозно-национальной идентичности в чуждом окружении. Полагаю, сегодня и у нас тоже формируется ясное убеждение, что православный храм есть неотъемлемая часть жизни соотечественников за рубежом. И поскольку он приобретает функции места встречи людей общей культуры и традиции, то, помимо совместной молитвы, помимо чисто духовного измерения, здесь наличествует и вполне определенное социальное измерение.

Таким образом, Церковь призвана заниматься социальной работой. Она призвана дать людям почувствовать солидарность друг с другом, инициировать и развивать социальные программы, призванные помогать тем или иным слоям выходцев из России и бывшего СССР. Также весьма важно, чтобы именно через Церковь осуществлялись образовательные, обучающие и просветительские программы, позволяющие людям сохранять национальную культуру и национальное самосознание. Я думаю, что очень важно и попечение Церкви об обучении языку, основам Православной веры, полноценной работы воскресных школ. Поэтому я уверен в том, что нам предстоит расширять эту социально-культурную составляющую в деятельности нашего Представительства в США.

Сегодня, как я уже сказал, церковному Представительству едва хватает помещений для очень ограниченной приходской деятельности — проведения братского чаепития, каких-то кружков, занятий воскресной школы, организации небольших ярмарок или выставок. Но этого недостаточно для повседневной работы с людьми. Поэтому считаю, что сегодня на повестке дня стоит вопрос о создании духовно-культурного центра при Представительстве Московского Патриархата.

— Как в связи с этим Вы оцениваете уровень взаимодействия между Представительством Русской Православной Церкви в США и дипломатическими и иными представительствами России в этой стране?

— Я очень высоко оцениваю уровень этого взаимодействия. Нашим слушателям известно, что Россия — это светское государство, согласно Конституции которого Церковь от государства отделена. Но Церковь не может и не должна быть отделена от общества и от народа. В русле подобного понимания проблемы и осуществляется взаимодействие Русской Церкви с правительственными учреждениями как на территории России, так и вне ее. Не вмешиваясь в дела друг друга, Церковь и государство могут и должны взаимодействовать в решении совершенно конкретных задач. Те задачи, которые я только что описал, отвечая на предыдущий вопрос, также являются предметом взаимодействия и соработничества Церкви и российской дипломатии на Американском континенте. На этих днях я имел возможность и удовольствие вручить Постоянному Представителю Российской Федерации при ООН С.В.Лаврову орден святого благоверного князя Даниила Московского, а Чрезвычайному и Полномочному Послу России в США Ю.В.Ушакову — орден преподобного Сергия Радонежского. Это свидетельствует о том, что государственные люди России в полной мере понимают важность взаимодействия с Церковью не только на Родине, но и здесь, в Соединенных Штатах Америки, и активно такому взаимодействию способствуют.

— Владыко, какую роль с 1970 года, когда была дарована автокефалия Православной Церкви в Америке, играет в США Русская Православная Церковь? И какую роль она должна играть в современных условиях?

— Роль Церкви во многом обуславливается, конечно, наличием прихожан, наличием верующих людей. Чем больше верующих, тем эта роль значительнее. Как я уже говорил, 30 лет тому назад прихожан было немного и в Свято-Николаевском соборе, и в Патриарших приходах вообще. Ныне ситуация очень изменилась. Большое число россиян приезжает в Америку временно или на постоянное место жительства. Некоторые из них здесь находят будущих супругов. Рост числа смешанных браков — постоянный и все более возрастающий фактор.

Многие люди живут теперь «на две страны», как прежде некоторые жили на два дома, — то в Росси, то в Америке. И таких людей становится все больше, их нередко встречаешь в самолете, летящем из России в Америку или из Америки в Россию. И в этом смысле всевозможные барьеры, еще недавно разделявшие две страны и представлявшиеся совершенно непреодолимыми, ныне не существуют и не мешают жизни людей. Одно из следствий этого — повышение роли Церкви, ибо среди тех, кто приезжают в Соединенные Штаты, становится все больше православных верующих.

Что касается будущего, то можно ожидать сохранения и развития этой тенденции, поскольку двусторонние контакты в сфере бизнеса, образования, культурных и иных связей стабильно расширяются, и нет никаких признаков того, что это положение изменится в худшую сторону. Так что в ближайшем будущем, я думаю, мы станем свидетелями очень значительного роста как экономического и иного взамополезного сотрудничества между двумя странами, которые сегодня достаточно тесно взаимодействуют во многих областях, во многом отказавшись от подходов и критериев эпохи «холодной войны». Нынешняя общеполитическая ситуация, я полагаю, весьма благоприятствует тому, чтобы взаимодействие между Россией и Соединенными Штатами стало еще более продуктивным. Соответственно, возрастет и значение присутствия Русской Православной Церкви на Американском континенте.

— Владыко, как Вы оцениваете ту ситуацию, в которой живут в США Православные Церкви? И, конечно, хотелось бы узнать Вашу точку зрения на то, какой отпечаток эта ситуация накладывает на тот выбор, перед которым оказываются многие люди, пришедшие к Православной вере в Америке, а именно: если человек хочет стать монахом, то нередко встречается с мнением, что для этого необходимо ехать на Афон; если он хочет обучаться богословию, то должен ехать в Фессалоники или Москву, и так далее. То есть если хочешь быть подлинно православным, то должен жить в России, в Греции или в какой-либо другой традиционно православной стране. Насколько Вы согласны с такой позицией?

— Я не вполне согласен с тем мнением, что единственное место на свете, где может жить верующий человек, — это православная страна. Православие ведь не политическое понятие, оно не связано ни с гражданством, ни с местом жительства. Православным человеком можно быть в любой стране мира. Другое дело, что в некоторых странах — в том числе и в тех, которые были названы, — традиции Православия сохраняются более, нежели в иных государствах. Так, совершенно очевидно и естественно, что в жизни России роль православной традиции гораздо значительнее, чем в Соединенных Штатах. И если человек стремится изучить православную традицию изнутри, то, конечно, ему было бы полезно пожить в православной стране, в православном окружении. Если человек имеет намерение стать монахом, то ему очень полезно было бы пожить на Афоне или в каком-то русском монастыре — точно так же, как человеку, серьезно интересующемуся Соединенными Штатами, будет недостаточно изучать Америку по книгам, живя в Москве. Ему следовало бы приехать в страну, чтобы увидеть ее своими глазами, узнать изнутри. Это совершенно нормальный подход.

Но очень важно понимать, что в любой стране, в том числе и в такой многоконфессиональной и многонациональной стране, как Соединенные Штаты, есть место для православной традиции. Ведь православная традиция, православная вера живет в наших сердцах. Ее существование не зависит от нашего местоположения в физическом пространстве. Место обитание веры — в нашем сердце, в нашем сознании. И потому где бы ни обитал человек, в какой бы стране он ни оказался, главным и определяющим является его искреннее желание, его готовность следовать православной традиции, православной норме жизни. В частности, именно поэтому в Соединенных Штатах встречается множество искренних православно верующих людей.

И еще одно, о чем хотел сказать. Многие люди, живя в России, не всегда или не в должной мере осознают важность для христианина литургической и молитвенной жизни, необходимость регулярного присутствия за богослужением, во всем быть верующим человеком. А оказавшись за границей, подчас неожиданно для себя быстро проникаются подобным пониманием, ибо принадлежность к Церкви помогает сохранить духовную связь с родной землей, со своим народом, с отечественной историей, продолжающейся в нас. Я знаю множество примеров того, как люди принимали Святое Крещение и становились деятельными прихожанами не когда-либо, но именно во время пребывания за границей. И потом даже возвращались на Родину, чтобы из первых рук получить более глубокое представление о русской церковной традиции.

— Владыко, что может быть сегодня сделано для того, чтобы преодолеть существующие разделения между каноническими и, быть может, даже и неканоническими Церквами в Америке? Ведь не секрет, что здесь ситуация даже более уникальная, чем в Западной Европе: в Америке существует более 30 самостоятельных независимых православных юрисдикций. Это ведь ненормально. Что же делать?

— Действительно, с канонической точки зрения это ненормальное явление, когда в одной местности существует несколько епископов и несколько православных юрисдикций. Христианской нормой жизни является наличие в одном городе одного епископа. Но, к сожалению, эту норму иногда невозможно реализовать не только в Соединенных Штатах, но и в Западной Европе, а порой и в Восточной Европе. Дело в том, что люди через приобщение к Церкви стремятся сохранить свою связь с родной культурой, со своей страной. И для многих очень важна принадлежность к Церкви, существующей на их родине. И в этом нет ничего плохого. Однако по этой причине и возникла множественность параллельных православных юрисдикций. Греки желают оставаться греками, одновременно живя в Соединенных Штатах и будучи гражданами этой страны. Русские, в свою очередь, также хотят быть русскими православными, одновременно живя в Соединенных Штатах.

Задача заключается в том, чтобы наличие многих юрисдикций не порождало конфликтов. Потому что православные, даже в условиях юрисдикционного параллелизма, мистически, духовно представляют собой единую общину веры. Таким образом, есть единая православная община Соединенных Штатов, состоящая из людей, принадлежащих к различным церковным юрисдикциям и различным национальностям. Совершенно очевидно, что по мере развития церковной жизни будут сглаживаться и различия между православными юрисдикциями в Америке. В каком-то отдаленном будущем в Соединенных Штатах, несомненно, будет единая Поместная Православная Церковь. Что касается Московского Патриархата, то он именно так видит будущее Православия в Америке.

Именно поэтому в 1970 году Американской Митрополии Русской Православной Церкви (или, чтобы быть совершенно точным, «Русской Православной Греко-Кафолической Церкви в Северной Америке, состоящей в иерархической юрисдикции Русской Церкви») был дарован статус автокефалии. Некоторые нас за это критиковали, однако Московский Патриархат был глубоко убежден в том, что, предоставляя независимость и самоуправление Православной Церкви в Америке, он тем самым поддерживает людей, стремящихся объединить все православные юрисдикции США в единую Поместную Православную Церковь. Очень важно, чтобы эта тенденция к объединению не препятствовала стремлению людей разных национальностей испытывать некую особую, драгоценную для них привязанность к своим храмам и приходским общинам. Ибо, как я уже говорил, именно здесь, после совместной молитвы и участия в Таинствах, сохраняется и поддерживается духовная, культурная, историческая связь с далекой Родиной.

По окончании беседы митрополит Кирилл ответил в прямом эфире на звонки слушателей в студию радиостанции «Народная волна».

— Как получается, что бывшие комсомольцы и партийные работники в мгновение ока вдруг стали верующими и усердными прихожанами, радикально изменив свое мировоззрение?

— Не так-то быстро подобные изменения происходят в человеке. И учат народ основам православной веры не комсомольцы и не партийные функционеры, а люди, которые принадлежат к Церкви, которые служат Церкви. А вот сам феномен обретения веры в Бога людьми, еще вчера в Бога не веровавшими, как раз очень естествен.

Согласитесь, что было бы куда хуже для них и для нас, если бы они навеки закоснели в своем атеизме и богоборчестве. Это означало бы, что Церковь не имеет никаких успехов в миссионерском делании в среде собственного народа. Это означало бы, что Слово Божие не способно проникнуть в души людей, зараженных атеизмом. Это означало бы некую очень опасную для дела Церкви духовную статичность, отсутствие в людях движения к истине и спасению. Потому что всякое слово, с которым Церковь обращает к человеку и миру, направлено на то, чтобы неверующий стал верующим, чтобы живущий во грехе преодолел притяжение соблазна, чтобы нашими усилиями мир, лежащий во зле, стал немного лучше.

И если вчерашние партийные неверующие люди под воздействием Слова Божия, а также, быть может, и в результате анализа происходящих на наших глазах событий новейшей истории Отечества и мира становятся верующими, то я говорю: Слава Богу! Ибо с моей точки зрения, это замечательный знак. И совсем другое дело, когда некоторые политики прибегают порой к использованию религиозного фактора для того, чтобы повлиять на своих избирателей, сами при этом не будучи верующими людьми. Тут уж, как говорится, Бог им судья. Но думаю, что народ не обманешь. Его можно обмануть один раз, два раза одним и тем же образом обмануть гораздо труднее, а в третий раз на эту удочку уже никого не поймаешь.

Поэтому, подводя итог, хочу повторить: слава Богу, приводящего ко спасению Его раскаявшихся вчерашних отрицателей и ненавистников, обращающего человека неверующего в верующего. Если бы процесс развивался в обратном направлении, если бы сегодня верующие люди утрачивали веру и становились безбожниками, — вот тогда надо было бы бить тревогу и тогда разговор на эту тему причинял бы боль. Но речь у нас по милости Божией о явлении прямо противоположного характера. Хочу лишь подчеркнуть — меньше всего хотелось бы, чтобы религия кем-либо использовалась бы в качестве фактора давления или политического инструмента.

— Многие люди обвиняют христиан в антисемитизме. Не так давно Папа Римский принес извинения евреям от имени Римско-католической Церкви. Что Вы можете сказать по этому поводу от лица Московского Патриархата?

— Вы знаете, покаяние всегда приносят за участие в конкретных делах. Русская Православная Церковь никогда не разделяла антисемитских взглядов. Может быть, какие-то отдельные священнослужители допускали некие неполиткорректные высказывания, но это дело их собственной совести, они и должны каяться. Церковь же не может раскаиваться в грехе, которого она никогда не совершала. Вслед за апостолом Павлом мы говорим: «Нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3. 28). И это не просто декларация и даже не только церковная политика — это наше исповедание. Среди священников и даже среди епископов Русской Православной Церкви можно встретить людей еврейской национальности. И так было даже до революции. Хочу сказать то, о чем, быть может, вы никогда не слышали: при восстановлении Патриаршества на Руси в 1917 году один из кандидатов на Первосвятительский престол был этническим евреем. И это никого не шокировало. Так что, во всяком случае, не Русской Церкви каяться в грехах, которых за ней нет. Ибо она стоит на том, что всякая ксенофобия — будь то антисемитизм или русофобия — противоречит духу христианского послания и потому греховна. Что же касается личных грехов отдельных людей, то, сознавая свой грех — а его всегда нужно сначала осознать как таковой, — совершивший прегрешение должен в нем, конечно, покаяться.

— В середине 90-х годов в российской печати появилась информация о том, что Святейший Патриарх Алексий II якобы проходил в архивах на КГБ под кличкой «Дроздов». Что известно сегодня об этой истории?

— Вы знаете, это была такая кампания, которую условно можно обозначить как «Церковь и КГБ». Она была направлена на дискредитацию Церкви и провоцировалась, конечно, антирелигиозными силами в нашей стране.

Истоки этой кампании очевидны: рухнул коммунизм, потерпела крах политика государственного атеизма, и люди хлынули в Церковь. Этот период мы называли «Вторым Крещением Руси». В Русской Церкви приняли Святое Крещение миллионы людей. Началось истинное возрождение России как христианской державы. И именно в этот момент начинается пропагандистская антицерковная кампания, направленная на дискредитацию нашего Священноначалия и духовенства. Людям стали внушать: «Опомнитесь, куда вы идете, кому вы верите? Церковь — это филиал КГБ, там все священники и епископы — агенты в рясах!» Вот все это — очередная фаза никогда не прекращавшейся борьбы против Русского Православия, и церковные люди это хорошо понимают.

Святейший Патриарх Московский и всея Руси от младых ногтей принадлежал Церкви. Будучи сыном православного священника, прошел тяжким путем жертвенного служения Церкви в трудные советские годы. Он защищал храмы от поругания, он защищал монастыри от закрытия. Он всегда стремился к тому, чтобы все верующие люди, и в первую очередь православные, имели в нашей стране хотя бы минимум религиозных свобод. Все это хорошо знает и высоко ценит народ Божий. Нынешний Святейший Патриарх Алексий был законно, тайным голосованием избран Предстоятелем нашей Церкви. Для нас он — Первосвятитель, имеющий огромный авторитет в стране и народе.

— Почему Зарубежная Церковь постоянно обвиняет Русскую Православную Церковь, которой было очень трудно при советской власти? Неужели не понятно, что Церкви в России, священников которой преследовали, чьи храмы закрывали, приходилось гораздо тяжелее, чем Русской Зарубежной Церкви?

— Действительно, если говорить о том, что было во времена Советского Союза, особенно при Сталине, то невозможно сравнить эту ситуацию ни с чем подобным ни в одной стране мира за последние две тысячи лет. Нигде и никогда Церковь не подвергалась таким массовым и беспощадным репрессиям, такому тотальному геноциду, как в сталинскую эпоху в Советском Союзе.

Но и после смерти Сталина, когда прекратились расстрелы, пытки и ссылки в каторжные работы, храмы продолжали закрываться, а сама Церковь была наглухо заперта в социальное гетто и лишена всяких прав участвовать в общественной жизни. Ни идти к людям с проповедью Слова Божия, ни содействовать нравственному воспитанию детей, — ни этого, ни иного в том же роде делать было невозможно. Поэтому то, что Церковь выстояла в таких исторических обстоятельствах, — это истинное Божие чудо. Это результат действия благодати Божией в ответ на молитвы наших мучеников прежних и новых, в ответ на труды таких архиереев, как наш Святейший Патриарх и многие другие, в ответ на подвиг веры священников и мирян. Трудно представить себе, что сталось бы с Россией, если бы мы тогда не выстояли.

В начале девяностых годов Россия испытала новую напасть — нашествие целой армии сектантских проповедников, лжеучителей всех видов и мастей. Известные силы решили тогда воспользоваться моментом, чтобы изменить цивилизационный код России, превратить ее в страну с совершенно другой духовно-исторической реальностью, а наш народ — обратить в иную культурно-религиозную общность, подчинить его чуждым духовным ценностям через широкую сеть сектантских миссий. Почему из этого ничего не получилось? Да потому, что оставалась в России ее Православная Церковь, — ослабленная гонениями и преследованиями, вытесненная на дальнюю периферию жизни, стесненная и несвободная, — но, тем не менее, продолжающая существовать и сумевшая сохранить до лучших времен огромный потенциал возрождения и развития. И Русская Церковь защитила свой народ. И ныне мы действительно переживаем весну православного возрождения в стране.

Должен сказать, что за рубежом всегда были люди, которые отчетливо видели весь трагизм обстоятельств, в которых пребывала Русская Церковь, и с уважением относились к подвигу, совершаемому ею в их далеком Отечестве. Но были и другие наблюдатели, либо не знавшие всех обстоятельств нашей жизни, либо не понимавшие значения совершающихся событий и их исторического измерения, либо просто находившиеся под влиянием антицерковной пропаганды или во власти враждебных идеологических схем. Рудименты этого двойственного подхода к оценке Русской Церкви сохраняются доныне, но я назвал бы их остаточными явлениями. Сегодня ситуация, конечно, меняется к лучшему, потому что очень многие из тех, кто постоянно проживали вдали от России, принадлежа к первой или второй волнам русской эмиграции, ныне имеют возможность свободно приезжать на Родину, лично знакомиться с жизнью Церкви и страны. И взгляды, оценки этих людей постепенно претерпевают изменения — может быть, не так быстро, как хотелось бы. Слава Богу, есть и известная положительная динамика и в развитии отношений между Московским Патриархатом и Зарубежной Церковью.

— Почему Русская Православная Церковь не переводит богослужение на общеупотребительный русский язык? Очень трудно понимать церковнославянский язык и, приходя в храм, не всегда представляешь, о чем идет речь.

— Конечно, можно перевести на обычный русский язык и часть богослужения, и все богослужение. Весь вопрос в том, как отнесутся к такой реформе верующие люди. Из Вашего вопроса следует, что Вы отнеслись бы к этому положительно. Но поверьте мне, что огромное множество других людей принципиально не приемлют идею русификации православного богослужения. Поэтому существует определенная опасность того, что перевод богослужения на разговорный язык оттолкнет от Церкви значительную часть верующих. Поэтому проводить какую-либо модернизацию богослужебного языка в настоящий момент не представляется ни разумным, ни своевременным.

С другой стороны, Ваши слова свидетельствуют о наличии некоей проблемы. Ведь многие наши современники из-за того, что они понимают богослужения, вообще перестают посещать православный храм. Поэтому Священный Синод Русской Православной Церкви, выступая против радикальной замены одного языка богослужения другим, одновременно считает необходимым продолжить ту работу, которая была начата в Русской Церкви еще в начале ХХ века, до революции. Тогда была создана специальная комиссия по редактированию славянского текста.

Ведь если сравнить славянский текст XVII, XVIII веков с тем, который используется в Церкви сегодня, то мы увидим: оставаясь тем же самым славянским текстом, его современная, ныне используемая версия оказывается намного понятнее для современного русского человека, чем славянский язык двухсот- или трехсотлетней давности. Не нарушая структуры славянского богослужения, не разрушая красоты славянского текста, мы должны стремиться к тому, чтобы этот текст становился все более и более понятным. Во многих храмах Русской Православной Церкви по-русски читаются Евангелие и Апостол. Это допускается — там, где церковный народ этого желает и где чтения Священного Писания на русском языке не вызывает протестов.

Совершенно очевидно, что существует необходимость делать славянский текст богослужения более доступным для восприятия современного человека. Но делать это нужно так, чтобы не сеять смуту в умах верующих и не травмировать религиозного чувства тех, кто воспитывались в атмосфере и культуре славянского богослужения.

— Во многих православных храмах Америки используют Григорианский календарь, а Русская Православная Церковь остается верной Юлианскому. Можно ли как-то изменить эту ситуацию? И второй вопрос — какие отношения существуют у Русской Церкви со старообрядцами?

— Что касается отношений со старообрядцами, то отношения, конечно, существуют. У нас нет евхаристического, молитвенного общения, к сожалению. То есть раскол еще длится — тот самый раскол, который возник в далеком уже XVII веке. Но деловые отношения имеются. Мы регулярно встречаемся и на заседаниях Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации, и на других мероприятиях.

Нельзя сказать, чтобы наши отношения были очень простыми, но у Русской Церкви есть открытость, есть готовность работать вместе со старообрядцами для преодоления исторического разделения. Кроме того, мы готовы обучать представителей старообрядцев в наших учебных заведениях и делаем это. В прошлом подобная практика была достаточно успешной.

Мы открыты к сотрудничеству, но не стремимся проявлять в этом вопросе чрезмерной инициативы, дабы не ставить наших партнеров и братьев в неловкое положение, принимая во внимание, что они пока что не всегда готовы к активному взаимодействию с нами. Но, «Богу содействующу», надеемся на изменение этой ситуации к лучшему.

Что касается календарной проблемы, то Русская Православная Церковь, как верно отмечено, совершает богослужебный цикл в согласии с Юлианским календарем. Что касается Православной Церкви в Америке, то в большинстве приходов этой Церкви используется Григорианский календарь, который также употребителен в среде неправославных христиан.

Греха в использовании того или иного календаря нет, и это нужно очень ясно понимать. Однако существует устойчивая традиция — более, нежели просто благочестивая привычка. Если сызмальства вы 7 января приходили в храм в Москве, в Петербурге или другом русском городе на празднование Рождества Христова, то вам будет невероятно трудно отправиться в храм на Рождественское богослужение 25 декабря, и с этим нужно считаться. И поскольку от верности тому или иному календарю дело человеческого спасения не зависит, то мы и не считаем нужным отказываться от Юлианского календаря, к чему нас некоторые сейчас побуждают. Потому что нужно щадить религиозные чувства людей, но главное — уважать их принадлежность к духовной традиции, в которой они родились и воспитывались. Поэтому в обозримом будущем никакие календарные перемены нас не ожидают, и Русская Православная Церковь будет по-прежнему осуществлять свои богослужения по Юлианскому календарю.

— Есть ли сейчас, по прошествии многих лет со дня убийства отца Александра Меня, правдивый ответ на вопросы: за что его преследовали и найдены ли преступники?

— Слово «преследовали» не вполне достоверно описывает ситуацию, предшествовавшую убийству: как таковых преследований отца Александра Меня не было. Отношение к нему светской власти было критическим, это так, а вот в Церкви отца Александра воспринимали по-доброму. Я лично его знал, в какой-то момент мы даже собирались совместно написать «Православный катехизис». У отца Александра Меня как богослова были и есть последователи и ученики, но также есть и критики его богословия, что совершенно нормально.

Что касается его трагической кончины, то здесь все покрыто мраком тайны и полно неопределенности. Абсолютно непонятно, почему нужно было убивать этого человека. Он действительно был выдающимся миссионером, богословом, пастырем. И погиб именно в тот момент, когда Россия стояла на пороге новых возможностей, жила предвкушением свободы, наступления новой эпохи. Таков исторический и эмоциональный контекст обстоятельств этого загадочного убийства. Кому и для чего оно могло тогда потребоваться? Лично я вижу здесь возможность ответа скорее мистического характера, нежели сугубо реалистического.

Отец Александр многих людей обращал к вере, и эта его деятельность могла возбудить какую-то дьявольскую злобу против него лично. Ведь много интеллигентных людей, принадлежавших к тогдашней элите общества, приходило в Церковь Божию через проповедь, через слово, через книги отца Александра Меня. Мы храним память об этом выдающемся деятеле Русской Православной Церкви и знаем, что его имя для очень и очень многих остается дорогим и близким.

— У меня короткий вопрос. Я знаю, что Зарубежной Церкви было направлено приглашение участвовать в праздновании столетнего юбилея Свято-Николаевского собора. Получено ли согласие с их стороны? И есть ли возможность в будущем с нашей стороны участвовать в их мероприятиях?

— Что касается нас, то мы готовы участвовать в любых мероприятиях и сами готовы приглашать наших братьев на наши мероприятия. С нашей стороны нет никаких проблем в том, чтобы развивать отношения в той степени, в которой готова и желает их развивать другая сторона. Владыка Меркурий, Управляющий Патриаршими Приходами в США, действительно направил приглашение Владыке митрополиту Лавру. Тот, к сожалению, в это время будет находиться вне Нью-Йорка, но обещал прислать своих официальных представителей на это празднование.

— Почему в Патриаршем Свято-Николаевском соборе служба совершается не каждый день, тогда как в храме Зарубежной Церкви служба совершается каждый день?

— Надо будет спросить у Владыки Меркурия. Может, будь побольше батюшек, станут каждый день служить. Нет никаких особенных причин для того, чтобы не служить ежедневно. Причина может быть только одна — недостаток духовенства и связанные с этим чисто технические проблемы.

Отец Иосиф: С позволения Владыки Кирилла хотел бы добавить, что, несмотря на проходившие в Свято-Николаевском храме сложные и продолжительные ремонтно-реставрационные работы, ни один церковный праздник, ни одна суббота и ни одно воскресенье не были пропущены без богослужения. Все это время служили в малом храме, переоборудованном из трапезной собора. Это свидетельствует о нашем стремлении возможно чаще совершать богослужение и молитву. В дальнейшем клирики собора готовы служить так часто, как это будет возможно.

— Владыко, хочу просить Вас рассказать о роли Церкви в духовном окормлении нового и старого казачества в России.

— Прежде всего, сам феномен возрождения казачества в современной России также напоминает нам о действии благодати Божией в человеческой истории. Мы потому говорим о чуде, что русское казачество было истреблено едва ли не поголовно. В представлении безбожной власти казаки отождествлялись с наиболее прочно укорененным в православной традиции слоем российского общества. Именно в казачестве преемственно сохранялись патриотические идеи, любовь к исторической России, глубокая воцерковленность, жертвенная готовность защищать ценности русской цивилизации. И потому казачество подверглось жесточайшим репрессиям вплоть до полного уничтожения, пострадав от новой власти, может быть, более, чем какая-либо иная социальная группа старого общества.

И то обстоятельство, что в искусственном отрыве от опыта предыдущих поколений современные люди, а если называть вещи своими именами -бывшие советские люди, воспитанные в советских школах вне какого бы то ни было религиозного влияния, оказались способными возродить институт и самый дух казачества с его верностью Православию и любовью к Отечеству, — это представляется совершенно особым для нашей жизни явлением. Я не хочу тем самым сказать, что процесс формирования казачества проходит без естественных в таком деле проблем и издержек. Есть проблемы на стыке отношений между казаками и государством. Есть проблемы и в отношениях между Русской Православной Церковью и некоторыми казачьими организациями. Есть проблемы внутри самих казачьих формирований. Но, тем не менее, если подвести некий предварительный итог, можно констатировать, что он будет безусловно положительным. Ныне русское казачество играет свою, исторически принадлежащую ему роль в деле возрождении Отечества. И я хотел бы обратиться к казакам в Северной Америке, призвав их и впредь оставаться верными Православию, хранить наши исконные национально-духовные традиции.

Отец Иосиф: От имени наших слушателей я благодарю Владыку Кирилла за любезное согласие принять участие в передаче и ответить на многочисленные вопросы. В заключение почтительно просил бы Его Высокопреосвященство преподать всем, кто нас сейчас слушают, Архипастырское благословение.

— Пусть Божие благословение пребывает со всеми вами. Храните веру Православную. Храните любовь к своему Отечеству. Храните и воспитывайте любовь друг ко другу, понимание друг друга и готовность носить тяготы друг друга, помогая один другому. Да хранит вас Господь.

Смотрите также: