mospat.ru

Митрополит Таллинский и всея Эстонии Корнилий: «Мы не страдаем тоской по временам преследований»

25.05.2001 · Архив 2001, Религиозная ситуация в Эстонии  

Под таким заголовком в апрельском номере финского церковного журнала «Ortodoksiviesti» опубликована статья митрополита Таллинского и всея Эстонии Корнилия, в которой Предстоятель Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата изложил свое отношение к сегодняшним разногласиям между Московским и Константинопольским Патриархатами по поводу канонического состояния Православия в Эстонии.

В одном из предшествующих номеров журнала была помещена статья главы церковной структуры Константинопольского Патриархата в Эстонии митрополита Стефана, который, в частности, утверждал, что только руководимый им «малый остаток» Эстонской Церкви «может превратить испытанную Эстонией во время советской оккупации гибель в воскресение». Митрополит Стефан парадоксальным образом оправдывает действия Константинопольского Патриархата в Эстонии обязанностью последнего быть «стражем точного соблюдения канонических принципов в православном мире». Заявляя о что в 1996 году Таллинская «митрополичья кафедра не была занята», он утверждает, что «тоска по прошлым временам или романтика не служат Церкви Христовой и народу Божию, а лишь политическим целям и устремлениям».

Ниже приводится полный текст статьи митрополита Корнилия, напечатанной в журнале «Ortodoksiviesti» с некоторыми сокращениями.

Прежде всего, хочу поблагодарить редакцию «Ortodoksiviesti» за предложенную возможность высказать и нашу позицию по вопросу о продолжающихся в Эстонии церковных нестроениях. Конфликт, омрачающий не только жизнь православных христиан в нашей стране, но и взаимные отношения между Московским и Константинопольским Патриархатами, изрядно затянулся. Уже много было высказано и написано о нем. Не хочу утруждать читателя спорами о значении канонических правил, на которые часто ссылаются в обоснование доктрины об «особых правах» Константинопольского Патриархата. Замечу лишь, что авторитетные толкователи канонов: Аристин, Зонара, Вальсамон, Матфей Властарь, – отнюдь не поддерживают этого нового учения, выработанного лишь в 20-е годы минувшего века и не разделяемого большинством Православных Поместных Церквей.

Мне представляется более важным остановиться на православном учении о природе Церкви, одним из основных свойств которой является соборность. На этом понятии основывается вся церковная дисциплина, вся система церковно-канонического права. Потому что соборность есть единство любви, единство веры, единство совести всех православных христиан, как живущих, так и усопших, объединенных единым Главою – Христом. Совесть церковная побуждает верующего приводить свою жизнь в соответствие с этим святым единством. Не просто с «отцами и дедами», а именно со святыми отцами, то есть с теми, кто, возможно, далек от нас и по времени, и по этническому происхождению, и по иным земным критериям; кто, быть может, далек от нас и в силу своей нравственной высоты, но близок по одному лишь признаку: мы соединены общностью веры. Мы, как и они, исповедуем Бога, Единого в Троице; исповедуем Воплотившегося ради нашего спасения Сына Божия – Иисуса Христа. Только они в этом исповедании оказались решительнее, последовательнее, цельнее нас. И если мы хотим быть в единстве со Христом, то призваны посильно подражать им, слушаться их советов. Канонические правила и есть такие святоотеческие советы. Это постановления, призванные регулировать внутрицерковные отношения в духе церковной соборности, в духе святоотеческого единства любви. Смягчать эти постановления допустимо в известных случаях по указаниям церковной совести ради той же любви, ради блага Церкви, ради уврачевания немощей душевных. А вот нарушение церковных норм по гордости, пристрастию к земным ценностям (какими бы возвышенными они ни казались) есть отпадение от этого единства, которое делает нас чуждыми соборности святых – тех, кто все в мире почитал за сор земли, только бы приобрести одного Христа. Когда мы забываем, что Церковь – Дом Божий, когда начинаем вести себя в ней как в собственном доме, устанавливая свои порядки, то мы, возможно, не останемся одиноки, обретем на этом поприще единомышленников и соратников, но такое единство будет все меньше и меньше во Христе, а все больше – против.

И вот чтобы не погрешить против этого благодатного единства, уже восемь лет, как духовенство и миряне разных национальностей1, пастыри и прихожане 29 православных приходов Эстонии, остаются в каноническом подчинении Матери-Церкви, несмотря на серьезные испытания и на давление светских властей, которое им приходится претерпевать. Мы пошли бы против церковной совести, если бы предпочли сыновней верности любые временные блага. И те же веления совести не позволяют нам признать себя новообразованной структурой (чтобы получить хоть какую-нибудь регистрацию), ибо это значило бы согласиться с навязываемой нам неправдой о том, что Русская Православная Церковь якобы «оккупировала» Эстонскую, ликвидировав ее и на ее месте создав новую Эстонскую епархию.

Что произошло в ХХ веке с Эстонской Церковью? Когда она вообще зародилась? В 1923 году, как утверждает Высокопреосвященный Стефан? С этим согласиться нельзя. Православие в Эстонии распространяется вот уже тысячу лет. В 1030 году русским князем Ярославом Мудрым был основан город Юрьев (Тарту), где были построены православные храмы. Канонически поместная Церковь начинает оформляться в середине XIX веке, когда основывается самостоятельная Рижская епархия. Ведь епархия – это и есть первичная форма поместной Церкви. Затем в ее составе выделяется в 1917 году Ревельское викариатство, во главе которого ставится первый епископ-эстонец Платон (Кульбуш). В начале 1919 года красные комиссары расстреляли владыку Платона2. А в 1920 году Святейший Патриарх Всероссийский Тихон предоставил автономию новообразованной Эстонской Православной Церкви. Из среды ее был избран священник Александр Паулус, в конце того же года возведенный на кафедру архиепископа Ревельского. При этом он принес присягу на верность Московскому Патриарху и Матери-Церкви.

Почему же, говоря о зарождении Эстонской Апостольско-Православной Церкви, Высокопреосвященный митрополит Стефан упоминает 1923 год? Потому, что в том году архиепископ Александр, по причине церковной смуты и гонений на Церковь в России, обратился к Святейшему Патриарху Константинопольскому Мелетию с просьбой о предоставлении автокефалии. Тот автокефалии не дал, однако принял без отпускной грамоты в свою юрисдикцию, обосновав это нарушение канонического порядка политическими и церковными нестроениями в России.

Но вот наступает лето 1940 год – Эстония теряет свой суверенитет и становится республикой в составе СССР. Период нахождения Эстонии в Советском Союзе рассматривается противниками Московского Патриархата как оккупация или ликвидация ЭАПЦ Русской Православной Церковью. Но разве последняя не была гонима в течение всех 70-ти с лишним лет советской власти? Разве эта власть когда-нибудь спрашивала мнения Церкви о лишении Эстонии государственной независимости? К тому времени немногие оставшиеся в живых священники в России были лишены практически всех человеческих прав, а тысячи их собратьев были расстреляны или скончались от непосильных трудов и голода в концентрационных лагерях. Мы считаем вопиющей несправедливостью, когда Московский Патриархат, который больше всех пострадал от безбожных властей, отождествляют с его мучителями и обвиняют в том, что это он будто бы притеснял Церковь Эстонии и добился ее насильственного включения в свою юрисдикцию.

Оказавшись по не зависящим от нее причинам на территории СССР, Эстонская Церковь теперь была вынуждена воспринять тот же крест атеистических гонений, который уже более двадцати лет несла Русская Православная Церковь. Руководство ЭАПЦ в 1940 году приняло решение воссоединиться с Матерью-Церковью. Воссоединение через покаяние в грехе раскола (с принесением новой присяги) состоялось в следующем, 1941 году. Но с началом войны митрополит Александр вновь нарушил данную присягу и вышел из подчинения Русской Православной Церкви. В 1944 г. владыка Александр эмигрировал. Тогда же эмигрировали еще 22 священнослужителя.

А нашей Церкви еще предстояли долгие годы испытаний. Многие из священнослужителей, оставшихся с паствою, были репрессированы. Промыслом Божиим и мне выпало на долю пройти через советский лагерь в период хрущевских гонений на Церковь.

И вот, рассудите по совести. Мы, православные Эстонии, никогда не переставали воспринимать себя в качестве детей одной и той же Поместной Православной Церкви. Церкви, которая зародилась задолго до революции, стала автономной в 1920 году, перешла в 1923 году в каноническое управление Константинопольского Патриарха, а в 1941 году вернулась в общение Матери-Церкви и разделила с ней тяжесть гонений. При этом мы прилагали все мыслимые усилия, чтобы не допустить прекращения церковной жизни. Да, мы вынужденно шли на уступки властям в вопросах второстепенных, чтобы отстоять главное. Мы меняли статус, название нашей Церкви, но никогда не переставали быть самими собой – той же самой Эстонской Церковью. И вдруг нам сообщают, что вовсе не мы служители и члены этой Церкви, а те, которые в свое время сочли себя неготовыми понести крест исповедничества и покинули свои приходы, образовав новые в диаспоре. Оказывается, мы занимаем чужие храмы… Читая статью Высокопреосвященного Стефана, можно подумать, что меня вообще не существует, ибо, как пишет мой собрат по архиерейскому сану, в 1996 году кафедра митрополита Таллиннского и всея Эстонии «не была занята». Между тем, автономия, дарованная нашей Церкви Святейшим Тихоном в 1920 году, была восстановлена Томосом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в апреле 1993 года.

И, в заключение, о любви. По любви, как мы уже говорили, Церковь допускает некоторые уклонения от канонических норм, сознавая их историческую обусловленность. Такой подход называется «икономией» (в противоположность «акривии» – жесткому и неукоснительному следованию букве правил). По нашему разумению, крайний предел икономии был достигнут Русской Православной Церковью на переговорах с Константинопольским Патриархатом в Цюрихе в 1996 году, когда договорились о добровольном размежевании приходов исторической местной Церкви. Тогда же договорились о снятии запретов, наложенных на некоторых священнослужителей за раскольническую деятельность3. Представители Московского Патриархата прекрасно понимали, что их согласие на возникновение в Эстонии параллельной православной юрисдикции – уступка чрезвычайная, ни в какие канонические нормы не вписывающаяся (особенно если учесть, что в 1978 году Святейший Константинопольский Патриарх Димитрий объявил Томос Патриарха Мелетия о принятии Эстонии в свою юрисдикции утратившим силу4). Но чего не сделаешь ради мира церковного, в надежде на восстановление братства. Теперь же мы слышим, что будто бы неправильно истолковываем содержание Цюрихских соглашений, ибо, как совершенно справедливо замечают наши оппоненты, не может быть на одной территории двух автономных Церквей – это, дескать, неканонично…

Мы на Поместном Соборе ЭАПЦ в ноябре 1993 года определили регистрироваться вместе, а затем размежеваться, учитывая, что некоторые пастыри и приходы захотели выйти из юрисдикции Московского Патриархата. И это размежевание могло бы пройти по-братски, если бы не явное нарушение некоторыми государственными чиновниками своих же законов, а некоторыми клириками и мирянами – церковных норм. Было все эти годы очень стыдно за своих собратьев-православных, которые способствовали расколу. И все же я верю в лучшее будущее. Если уж наша Церковь выстояла под гнетом атеистической тирании, то теперь, после падения безбожного режима, она не лишится возможности свободно исполнять свою миссию проповеди слова Божия, духовного просвещения, приобщения людей к благодатной жизни Царства Небесного, ведя своих чад к вечному во Христе спасению и единению с Господом. Конечно, при этом мы сохраняем надежду и на то, что Эстонское государство, в соответствии с провозглашенными им принципами демократических свобод, перестанет лишать нас прав юридического лица и преемственности только за то, что мы находимся в каноническом единстве с Московским Патриархатом, а нашим приходам вернет отнятые у них права на церковное имущество, включая созданные нашими предками храмы. С владыкой Стефаном я согласен, что тоска о прошлых временах не служит созиданию Церкви Христовой. И меньше всего склонны тосковать о прошлом те, для кого оно было мучительным временем гонений.

† Корнилий, митрополит Таллинский и всея Эстонии Таллин, 11 марта 2001 года

1 Мы – не «Русская Церковь» в Эстонии, как нам иногда предлагают называться. Наша Церковь не этническая, а территориальная. Среди нашего клира более четверти составляют эстонцы. Есть украинцы, евреи, представители других народов. Нас объединяет вовсе не «русскость», а Православная вера. (вернуться к тексту)

2 В 2000 г. он (вместе с одновременно принявшими мученическую смерть протоиереями Николаем Бежаницким и Михаилом Блейве) был причислен к лику святых Архиерейским Собором Русской Православной Церкви. Мы до сих пор не можем понять, как получилось, что Святейший Патриарх Варфоломей не заметил этого столь важного для всех православных эстонцев события и позднее в том же году еще раз повторил акт канонизации священномученика Платона (который, к слову сказать, никогда не находился в канонической юрисдикции Константинопольского Патриарха). (вернуться к тексту)

3 Утвердив в мае 1996 года это соглашение, Священный Синод Русской Православной Церкви тем самым освободил бывших клириков нашей Церкви, перешедших в ведение Константинополя, от канонических прещений. С тех пор никаких взысканий, связанных с переменой юрисдикционной принадлежности, я ни на одного клирика не налагал, хотя меня в этом неоднократно и без всяких оснований обвиняли. По-видимому, имеет место путаница с другим случаем, когда Высокопреосвященный Стефан, как доводилось слышать, в декабре 1999 года подверг каноническим наказаниям двух клириков, находящихся в его юрисдикции. (вернуться к тексту)

4 Согласно письму Святейшего Патриарха Димитрия I митрополиту Швеции и всея Скандинавии Павлу от 3 мая 1978 года (протокол № 267), “Патриарший Томос 1923 года относительно Эстонской Православной Церкви признается недействительным, так как стали возможными нормальные канонические контакты со Святой Русской Православной Церковью, в которой и раньше состояла Православная Церковь в Эстонии”. (вернуться к тексту)

Смотрите также: