mospat.ru

Митрополит Кирилл: «Недопустимо насильственное внедрение в историческую жизнь народов нормативного представления о правах и свободах человека вне связи с тем или иным конкретным культурно-религиозным контекстом»
Владыка Кирилл принял участие в программе «Национальный интерес» (телеканал «Россия»)

13.06.2006 · Архив 2005-2009, Документы  

Итогам Х Всемирного Русского Народного Собора был посвящен первый выпуск обновленной аналитической программы Дмитрия Киселева «Национальный интерес» на телеканале «Россия».

Для участия в обсуждении были приглашены председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, заместитель председателя Комитета по международным делам Государственной Думы Российской Федерации Н.А.Нарочницкая, директор Института российской истории, член-корреспондент Российской Академии наук А.Н.Сахаров, культуролог и социолог Д.Б.Дондурей.

Ниже приводится текст выступления Владыки Кирилла в рамках беседы, состоявшейся в студии.

Ведущий: Итак, насколько мир готов воспринять послание России, насколько он согласен с тем, как она понимает свою миссию?

Митрополит Кирилл: Я думаю, что это скорее вопрос к миру, а не к России. Но и Россия должна серьезно воспринять обращенный к ней вызов времени. Поэтому в первую очередь мы должны стать сильным и процветающим государством, мы должны очень многое сделать в своем собственном доме, чтобы люди чувствовали себя в нем свободно, чтобы личность могла развиваться, чтобы не подавлялось человеческое достоинство, чтобы материальные условия жизни были достаточно благополучными, ибо голос бедного и несчастливого человека, обремененного массой собственных проблем, вряд ли будет воспринят должным образом. Мы должны не только свое слово обратить к миру, но и подать ему добрый и убедительный пример позитивного действия. А необходимый потенциал для этого у нас есть. Об этом свидетельствует вся наша история, и не она одна. Это реальный опыт построения жизни в многокультурном и многонациональном обществе, который дорогого стоит, особенно в нынешнем конфликтном мире.

Мы только что видели телехронику недавних ожесточенных конфликтов, выплеснувшихся на улицы городов мира. Происходит нечто поразительное и никем не ожидавшееся: в Париже, в самом сердце Европы, люди, утратившие человеческий облик, устраивают грандиозные погромы, ввергающие в глубокий кризис целую страну. Цивилизованные, культурные, воспитывавшиеся на уважении к закону, к правам и свободам, почему же они устраивают эти дикие побоища, предают огню автомобили и магазины, терроризируют сограждан? Но не менее невероятные вещи мы наблюдаем на Ближнем Востоке, где взрывают мечети вместе с верующими, совершают теракты в магазинах, кафе, на летних курортах, где происходят другие трагедии.

В связи с этим я хотел бы еще раз сказать о том, что для меня является самым важным и что так сильно прозвучало на Х Всемирном Русском Народном Соборе. Но попутно вынужден бросить упрек некоторым СМИ, которые пытались нарисовать тенденциозную картину Собора, представляя его то как некую антизападную общественную силу, то как идейную альтернативу всему современному опыту мирового развития, то как структуру, занятую поисками какого-то никому не ведомого и неизвестно куда ведущего особого пути для России. При такой интерпретации соборных обсуждений выходило, что везде в мире проживают люди адекватные и вменяемые, и только русские составляют исключение, а их Собор эту ненормальность проявил и выразил.

Так вот, это неправда, и ничего подобного не было на нашем Соборе. Было другое, о чем почему-то не рассказали наши предвзятые критики. Собор сделал исторически невероятно важную вещь, и я хотел бы привлечь к этому внимание. Всем известен старинный и до сих пор не завершенный спор между российскими «славянофилами» и «западниками», между «почвенниками» и «либералами». Так вот, Всемирному Русскому Собору удалось гармонизировать и соединить две эти по видимости взаимоисключающие модели в единую непротиворечивую и работающую концепцию. Ибо наш Собор никоим образом не отверг идею прав человека. Он признал ее ценность, но отметил: одних только прав и свобод будет недостаточно. Вспомним телевизионные картинки, передававшиеся из Парижа, и тогда станет понятнее то, о чем заявил Собор. Неотъемлемые права и свободы человека, как политические, так и социальные, культурные и иные, могут реально работать и стать действительно универсальными только в том случае, если эти ценности будут соединены с системой морали, если понятие нравственной ответственности личности будет включено в корпус прав и свобод человека. Но когда одно отделяется от другого, то в цивилизованном обществе становятся неизбежными акты вандализма и взрывы насилия, происходят атаки на небоскребы Манхэттена и многие другие чудовищные вещи, которые имеют вид столкновения цивилизаций.

Хотел бы уточнить, что в корпусе прав и свобод человека понятие о нравственных нормах не фигурирует даже имплицитно. Каждый человек самостоятельно определяет, что хорошо, а что дурно. В этом, на наш взгляд, и заключается самая главная проблема. Если человек свободен определять, что есть добро и зло, если нет никакого общепризнанного нравственного критерия и морального регулятора, то получается: сколько голов – столько умов, и соответственно, сколько людей — столько и представлений о должном и недопустимом. Тогда как нравственность едина, неделима и абсолютна, — либо ее не существует вовсе. Вспомним теорию и практику моральной относительности в ХХ веке: хорошо то, что хорошо для рабочего класса; хорошо то, что хорошо для великой Германии; наконец, хорошо то, что хорошо для меня лично. Если мы вводим поправку на релятивизм в систему нравственных координат, то эта система неизбежно разрушается.

Что же предлагает наш Собор? Взять корпус прав и свобод, как он представлены в Декларации прав человека, в Хельсинском акте, во многих аналогичных документах, и соединить провозглашаемые в них принципы с духовно-нравственной традицией различных наций и народов. При этом следует понимать, что в данном случае окажется недопустимым насильственное внедрение извне в историческую жизнь различных народов нормативного представления о правах и свободах человека вне связи с тем или иным конкретным культурно-религиозным контекстом. Это, в частности, будет касаться и русской цивилизации, и мусульманской, и многих иных цивилизаций. Министры иностранных дел арабских стран, собравшиеся пятнадцать лет назад в Каире, уже заявляли о необходимости выработки специальной декларации, посвященной пониманию принципа прав и свобод человека в современном многоукладном мире. Это была первая попытка включить норму прав и свобод человека в реальный культурно-исторический, религиозно-нравственный и социально-политический контекст.

Ведущий: Но Вы идете значительно дальше, Владыка, потому что хотите, чтобы это было закреплено законодательно, чтобы стало нормой права…

Митрополит Кирилл: В первую очередь, я хотел бы, чтобы были сняты все недоразумения и недопонимания, ибо глубоко убежден, что наши собеседники в глубине души разделяют наши подходы. Я не могу представить, чтобы достойный и нравственно состоятельный человек заявил в ответ на то, что мы утверждаем: а вот для меня права и свободы индивидуума – это полное раскрепощение дионисийского начала, безнаказанное высвобождение инстинкта, добровольная духовная и физическая деградация. Уверен, что каждый человек интуитивно понимает, что не сумеет достойно функционировать принцип прав и свобод личности, не будучи спроецирован на систему традиционных нравственных координат. И наш Собор, отвечая на эту пока не вербализированную и не кодифицированную, но явственно ощущаемую потребность в соединении, гармонизации обоих подходов, обоих начал, сделал простую вещь – постарался выразить то, что все мы хорошо понимаем и чувствуем, независимо от того, к какой культуре и традиции принадлежим по рождению, воспитанию или убеждению…

Итак, помимо Декларации прав человека мы выработали и приняли Соборное слово, в котором говорится о миссии России в XXI веке, а также Собор говорит о необходимости модернизации страны. Потому что игнорировать физический фактор бытия, его земное измерение – это грех. Во II веке были еретики, осуждавшие плотское и физическое начало, и Церковь отвергла их ложное учение. У нас нет права ограничивать себя попечением исключительно о духовном, игнорируя материальную инфраструктуру, организационное устроение нашей жизни, включая города, жилье, дороги, коммуникации, образование, науку и так далее. Такая позиция была бы лицемерием и безответственностью, но, говоря о необходимости чистых городов, хороших дорог и достойных условий земной жизни, мы заявляем, что источник величия России заключен в силе духа нашего народа. Если мы потеряем себя как народ, если мы утратим свою идентичность и подлинность, то никакие красивые города и гладкие дороги, никакое материальное преуспеяние не принесут нам счастья и полноты жизни.

Ведущий: Означает ли такой мировоззренческий прорыв, который произошел на Х Всемирном Русском Народном Соборе, а также сказанное сейчас Вами о необходимости модернизации страны, что Православная Церковь тоже примет участие в этой модернизации? В таком случае Церковь выдвигается на более активную позицию в качестве влиятельного общественного института современной России…

Митрополит Кирилл: Пожалуй, впервые в нашей истории «правая» и «левая» идеологии, «славянофильство» и «западничество», российский либерализм и российский патриотизм привнесли все то ценное, что составляет их подлинную суть, в неконфронтационный и созидательный национальный дискурс и были органически соединены в той счастливой формуле, которую удалось выработать нашему Собору.

Кроме того, Церковь вместе с народом сказала о необходимости включить в программу нынешней модернизации нашей страны духовное измерение. Это еще раз свидетельствует о том, насколько актуальна и связана с жизнью такая позиция, способная претендовать на то, чтобы формировать наше представление о миссии России в XXI веке.

Смотрите также